Ирина хотела отвоевать Кэля у Лорелеи, но ей это не удалось.

Правда, Лорелея не смогла снять ошейник – и всё же сейчас победа за ней.

Лорелея знала: ей можно и нужно торжествовать; но вместо того, чтобы победно сверкнуть глазами, она отвела взгляд от короля драконитов и устало опустилась на кочку.

«Лорелея, что с тобой?»

Она – сильная. Она сможет победить королеву.

Эта мысль вызвала боль в сердце. Раз Лорелея могущественнее Ирины, значит, она могла сразиться с Ириной и раньше. Когда в ее силах было спасти Лео.

От горя и стыда Лорелея не поднимала глаз. На сердце лег камень.

Почему она не сняла перчатки, увидев Ирину там, в Норденберге? Почему не вызвала ее на поединок прямо на улице, пока Лео прятался в кузне?

Потому, что слишком боялась явить себя могущественной королеве, потому, что была уверена: Ирина ее уничтожит. А цена этого страха, этой уверенности – жизнь Лео.

«Не кори себя».

Кэль опустился на колени рядом с Лорелеей.

«Мой брат погиб, потому что мы использовали всё, что угодно, кроме магии».

Лорелея по-прежнему смотрела в землю. Что проку в силе, если она не решилась использовать ее в самый нужный, самый невозвратимый миг!

Принцессу затрясло, взор затуманился.

«Лорелея, послушай…»

«Только не говори, пожалуйста, ничего на тему «Ты не могла знать, что окажешься сильнее» или «Ты боялась Ирины – и правильно боялась». Всё это чушь».

Каждый вдох причинял боль. Каждый удар сердца служил напоминанием – если бы не малодушные опасения, сердце Лео сейчас тоже билось бы.

«Я просто хотел сказать, что все мы задним умом крепки. Знаешь, сколько раз я прокручивал в уме разговор с родителями – тот самый, когда они объявили, что отправляются на линию фронта и берут с собой моего старшего брата? Знаешь, сколько я придумал способов поведения, каждый из которых изменил бы ход событий?»

Голос Кэля был тих, мысли – исполнены горечи и угрызений совести.

«Например, я мог бы уговорить родителей подождать один день. Или проштрафиться в Академии днем раньше и, соответственно, днем раньше вернуться домой. Я мог притвориться больным. Я мог сбежать, и они бы меня долго искали. Да мало ли что! Сколько трюков было в моем распоряжении, и каждый задержал бы родителей дома. И я бы сейчас так не терзался».

«Это выше моих сил».

Дрожь прошла по позвоночнику, охватила всё тело Лорелеи. Ее затрясло.

«Это выше моих сил. Подумать только, я могла остановить Ирину еще тогда. Я могла спасти брата».

«Такие мысли причиняют очень сильную боль, Лорелея. Но я готов разделить ее с тобой».

Кэль уселся у ног Лорелеи и распахнул для нее свой разум. Ей открылось всё, что он передумал и что выстрадал. Она ощутила, насколько тяжело бремя его ответственности и как мучителен страх, как горько чувство вины и как трудно идти дальше, но спасение – лишь в этом, и прощение павших – тоже.

Злость на себя жгла Лорелею изнутри. Магическая сила колола ладони и пальцы, и Лорелея стиснула кулаки и била кулаками по земле, пока руки не начали кровоточить. Она хотела порвать этот мир в клочья. Она хотела стать размером с мышь и забиться в нору.

Она хотела вернуть брата.

Она плакала, и слёзы душили ее. Ее душила правда.

«Ты не одна, Лорелея».

Она прислонилась к Кэлю, позволила драконьему огню прогнать липкую дрожь. Кэль обнял девушку нежно и осторожно; его мысли были полны уверенности в том, что Лорелея сможет двигаться дальше, как только успокоится и отдохнет. И он то и дело повторял: «Ты не одна, я с тобой».

Лорелея рыдала, пока стыд и скорбь не покинули ее душу. Пока голова не стала пустой и гулкой.

Постепенно Лорелея затихла и лишь тогда обнаружила, что Кэль по-прежнему стоит на коленях на каменистой земле, что ветер стал сильным и сырым и Кэль защищает ее от ветра. Внезапно пришло осознание, что она, Лорелея, всё это время практически лежала на коленях у Кэля, что вымочила слезами его рубашку.

И напрасно вспоминались наставления Габриля о том, как подобает вести себя знатной девице. Ни одна из готовых фраз не годилась к случаю.

«Не нужно ничего говорить. Вообще ничего».

Но Лорелея всё же выдала «спасибо». Правда, слово показалось жалким, недостаточным. Кэль понял ее боль и скорбь; она никак не ожидала именно у него найти сострадание.

«Можно задать тебе вопрос?»

Янтарные глаза глядели в самую душу. Горный ветер трепал рыжие волосы, и они казались костром на утесе.

Лорелея прочла вопрос прежде, чем он был сформулирован, однако слишком ослабела, чтобы вздрогнуть от этого вопроса.

«Кто убил Лео?»

Мысли понеслись, превратились в ураган боли. Бег по крышам вместе с Лео. Заклинания, изрыгаемые Ириной. Чудовищный змеевидный плющ. Лорелея, руками в перчатках схватившая Лео, тянущая его к воротам. Чернота, разливающаяся по его жилам. Наконец, остановка сердца.

«Я должна была снять перчатки».

«Это не ответ. Я о другом спрашивал. Кто убил Лео?»

«Я не сумела спасти его. Я струсила».

«Может, сейчас тебе так всё представляется. Но скажи: почему вы с братом вообще отправились в Норденберг? Почему вам пришлось обратиться в бегство? Что за яд отравил кровь Лео?»

Мягко и бережно Кэль коснулся пальцем подбородка Лорелеи, заставил ее поднять голову.

«Это очень важно. В ответе на этот вопрос кроется разница между отступлением и продвижением вперед. Итак, я повторяю: кто убил Лео?»

Ответ всплыл, словно утопленник со дна речного.

«Ирина».

Кэль выждал несколько секунд. Надо было дать Лорелее обрести равновесие и увидеть цель.

Очень важно, что Лорелея достаточно сильна для битвы с Ириной; но теперь до конца своих дней она будет сокрушаться, что не знала о своей мощи в самый нужный момент. Еще важнее другое: Лорелея помнит, что Лео бы не погиб, не реши Ирина, будто сохранение власти стоит человеческих жизней.

Смертельная усталость Лорелеи обратилась в гнев, а гнев, в свою очередь – в решимость.

Ей не дано изменить прошлое. Она может лишь идти вперед и не повторять прежних ошибок.

Лорелея медленно поднялась на ноги и помогла подняться Кэлю. Его рука согревала ее руку.

Явился Габриль. Увидев, что Лорелея и Кэль держатся за руки, он недовольно хмыкнул.

– На мосту ни души. Я вообще ни одного солдата не встретил, и даже Саша их не обнаружила. В смысле, она меня не предупреждала криками – стало быть, никто нас не преследует.

– Ирина задействует магию, лишь только я сделаю следующий шаг, – сказала Лорелея.