— Подожди, Сэнки, — рявкнул Нэт, чувствуя себя неуютно под осуждающим взглядом Саманты. — А ты, девушка, объясни нам, что ты здесь делаешь.

— Это ранчо моего отца, и я требую, чтобы вы убрались отсюда.

— Вашего отца? Вы Саманта Кингсли? У нее перехватило дыхание.

— Так вы знаете отца?

— Мы работаем на него. Вы напрасно сердитесь на нас.

— Вы лжете!

Нэт; напрягся, его глаза потемнели.

— Я могу сказать то же самое вам. Может быть, вы одна из похитителей и собираетесь помочь ему бежать.

Саманта почувствовала, как в ней что-то оборвалось.

— Похитители? Боже, что здесь происходит. Вы… вы…

— Мы наняты разыскивать бандитов, укравших дочь Кингсли и заставивших его продать свою землю этому человеку. Она похолодела.

— Кто он?

— Он называет себя… как же… Черт бы побрал эти испанские имена, что-то вроде Чавес.

— Антонио? — ужаснулась она.

— Ты видишь, Нэт, она его знает.

— Нет. — Саманта покачала головой. Она не могла заставить себя еще раз посмотреть на Антонио. Кузен Хэнка! — Что вы делали с ним? Я не могу поверить, что мой отец приказал вам пытать человека!

— Кингсли нужен Эль Карнисеро. Его не интересует, как мы разыщем его. Антонио Чавес выведет нас на него.

— Не выведет, — спокойно сказала она, хотя все в ней внутри бушевало. — Либо вы отпустите его, либо я вас всех уволю. Я знаю отца, он не простит вам пыток.

— Но послушайте…

— Не слушай ее, Нэт. Она не дочь Кингсли. Посмотрите, на кого она похожа? Она одна из них…

— А мне наплевать, кто она, — сказал огромного роста человек. — Я не собираюсь выполнять приказы женщины…

— Послушайте, девушка, — произнес Нэт. — Дайте нам возможность заниматься своим делом. Если вы действительно Саманта Кингсли, то отец ждет вас в городе.

— Я никуда не уйду, пока вы не отпустите его, — твердо сказала Саманта. Она знала, что может потом пожалеть о занятой позиции, но не могла поступить иначе. — Он нуждается во враче. Я заберу его с собой.

— Черта с два у тебя это выйдет! — проревел Сэнки и бросился на нее и упал, насмерть сраженный выстрелом.

Саманта выстрелила, не раздумывая, и мгновенно направила револьвер на Нэта. Он стоял с совершенно белым лицом, так же, как, впрочем, и остальные. Но она оставалась спокойна, полностью контролируя себя. Мужчины, как обычно, недооценили ее.

— Теперь вы позволите мне забрать его? — спросила она требовательно.

— Слишком много денег поставлено на карту. Вы, девушка, всех не перестреляете.

— Неужели?

Конечно, с ее стороны это было бравадой. Выстрел разбудил остальных, теперь их было шестеро против нее. Они знали, что ей не удастся перестрелять их. А Лоренсо? Где он?

Саманта лихорадочно думала, но не могла прийти ни к какому решению. Эти люди не будут колебаться, стрелять ли им в женщину или нет. Как ей отступить?

— Dios mio!

Восклицание Лоренсо несказанно обрадовало ее. Он вошел и теперь стоял рядом с ней.

— Я боялась, что ты скрылся. Лоренсо посмотрел на нее осуждающе и спросил с яростью:

— Как ты можешь стоять и спокойно говорить, когда он лежит там и мучается? Разве ты не узнала его? Она была поражена резкостью его вопроса.

— Я никогда не видела Антонио Чавеса. Как я могла узнать его? И потом, я далеко не спокойна.

— Посмотри повнимательнее. — Лоренсо понял свою ошибку и заговорил спокойнее:

— Это Руфино.

— Нет! — Она ужаснулась. Черные волосы, с трудом узнаваемое лицо. — Нет! — Она подбежала к нему, забыв обо Всем, рука с револьвером безвольно опустилась. — Это не он! — Она узнала одежду, в которую был одет Хэнк, когда женился на ней.

Саманта не чувствовала ужасного запаха, сердце ее колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Это не мог быть он. Нет.

Эти слова бились у нее в голове, когда она трясущимися от страха руками расстегивала ему рубашку. На груди хорошо были видны шрамы. Она побелела, страшный крик вырвался у нее. Шрамы отчетливо были видны на потемневшей, покрытой синяками и кровью коже. Она рухнула на пол, ее вырвало, его вид неотступно преследовал ее, хотя глаза у Саманты были закрыты. Хэнк, о Боже! Нет!

Она застонала, забыв об окружающих. Лоренсо оставался на месте, не двигаясь. Никто не смотрел на Саманту. Лоренсо, один, удерживал в неподвижности шестерых. Два шестизарядных револьвера в его руках производили внушительное впечатление.

— Что это с ней? — проворчал Росс.

— Поговори с ним, Камачо, — не обращая внимания на Росса, распорядился Нэт. — Ты говоришь на его языке. Объясни, что за работу мы выполняем.

— Хватит разговоров, — резко сказал Лоренсо, не дав Камачо открыть рот. — Мы подождем, пока она придет в себя. Что делать дальше — решит она.

— Что касается меня, то я не собираюсь плясать под ее дудку, — угрожающе сообщил Росс.

— Не двигайся, Росс, — предупредил Нэт. — Хочешь последовать за Сэнки?

— Этот не похож на сумасшедшую женщину. Он знает, что не удержит нас всех.

— Это вы обо мне, сеньор? — недобро спросил Лоренсо. — Вам хочется узнать, что я думаю?

Камачо схватил Росса.

— Успокойся! Он такой же, как я. Он не отступит без боя.

— Ты думаешь, что я боюсь вонючего…

— Конечно, нет, — сказал Камачо дружелюбно. — Но о его пушках не скажешь, что они вонючие.

— В чем твой интерес здесь? — требовательно опросил Нэт.

— Чтобы этого человека освободили, — ответил Лоренсо.

— А потом?

Лоренсо понял его беспокойство и мрачно усмехнулся:

— Не следует бояться меня. Чавес — мой amigo, но я не мстительный человек.

— А она?

— Это другое дело.

— Но она сказала, что не знает его, — сказал Камачо, бросив недобрый взгляд на Саманту, которая сидела на полу. Ее колотил озноб. Он хорошо понимал мужчин, но ничего не знал о том, как поведет себя дальше так хорошо умеющая стрелять женщина. Она пугала его. Только что она, не дрогнув, убила его друга. — Она сумасшедшая?

— Нет. Ничего удивительного нет в том, что она не узнала его. Вы здорово поработали, — холодно ответил Лоренсо. — И между прочим, сеньор, она действительно та, кем представилась. Она хорошо знает этого человека. Но ее чувства к нему… — Лоренсо пожал плечами. — Мне трудно объяснить.

— Заткнись, Лоренсо. Ты слишком много говоришь.

Он ухмыльнулся, увидев, что Саманта внимательно смотрит на него. Он думал, что ему придется иметь дело с шестерыми, потому что она не придет в себя. Он знал, что было бы лучше поддержать ее гнев. И знал, как это сделать.