Он целовал ее так же властно, как перед этим разговаривал со своим народом. И там и здесь продемонстрировал силу, волю, решимость. Обитатели замка приняли слова и действия хозяина как должное. А что Матильда? Была потрясена, конечно. Все, что случилось с ней, оно произошло так быстро, всего-то за одни сутки. Вчера в это же время только готовилась к балу в академии. Звалась Матильдой Ренезас, не считалась ни чьей невестой, основной проблемой был сбой настроек пространственных перемещений. А теперь? Ее окружали чужие горы, не такие пологие, как в родном Ренезас. Отцовская фамилия была отодвинута непривычным эр Хогон. Стояла на высоте… какой-то немыслимой высоте над уровнем моря на камнях площади замка, прозванного гнездом, была заключена в жесткие объятия мужчины, но не человека, а дракона, которого знала всего ничего. Он еще не был мужем, но уже говорил о детях. Или она ошибалась? Возможно ли, что то, как Астор встал на колено и надел на ее палец перстень, было драконьей брачной церемонией? Может, им не нужны храмы и супружеские клятвы у алтаря, а достаточно одного слова «дарэ»?

От нахлынувших перемен, шквала тревожных вопросов и собственной слабости голова шла кругом. Да, абсолютно все кружилось перед глазами: события, картинка горной местности, небо над головой. Даже ее чувства принялись в темпе водить хоровод. Хотела бы взять себя в руки, но ничего не получалось. Так еще и этот поцелуй. Он совсем выбивал почву из-под ног. Сначала жесткий, даже болезненный для губ, но потом в нем откуда-то взялась ласка. Или ей это только показалось? О, нет, мужские губы точно смягчились, язык стал не таким настырным, а руки на ее спине совершенно неожиданно начали так приятно поглаживать, что почти успокоили случившийся в позвоночнике пожар.

А ведь точно, что-то там случилось со спиной, как только эрл углубил поцелуй и с силой вжал ее дрожащее тело в свое чуть ни каменное. Хотя нет, дракон тоже весь горел. Матильда чувствовала его жар даже через плотную ткань национального наряда, своего и его. Ее грудь, живот, бедра были очень плотно к нему прижаты и, казалось, начали вплавляться в мужчину. Глупые ощущения? Но других не было, до тех пор, пока Астор не смягчил хватку. Вот его руки перестали быть стальными обручами, ожили и принялись перемещаться по спине. Они начали отвлекать от горячей боли и смятения, дарить ласку, рассеивать жар в позвоночнике, делать его терпимее, а в итоге превратили в приятные ощущения. Как такое было возможным? Один и тот же мужчина творил с ней такие разные вещи.

Но как оказалось, его возможности на этом совсем не закончились. Как только отошла в сторону боль, утих жар в спине, так появились новые ощущения. Не могла сразу разобрать во благо ли. Вроде и не больно, но так сильно, резко и тревожно что-то сжалось внизу живота. То неизведанное ранее ощущение проявилось тянущей схваткой. Остро, непонятно… сладко. Разве такое может быть? Чуть ни ойкнула, как только сжалась та пружинка в ней, а отпустило, так хотелось захныкать и попросить продолжения. Что происходило? Девушка сама себя не понимала.

А дракон уже совсем перестал демонстрировать власть и терзать ее губы. Или нет, все же то действие творил именно он. Астор был ведущим в их паре. Пусть ласкал теперь ее губы и рот, не сжимал сильными руками, а обнимал и гладил, но все равно был во власти. Теперь брал Мотю нежностью. Как пригласил на чувственный танец, вел в нем, а она плыла вся такая расслабленная, полагаясь на его добрую волю и опытность. Опытность? Бесспорно. У нее все было впервые. А вот у него?..

И зачем только такая мысль проникла в голову? Она как пробила брешь в тумане, окутавшем сознание, протаранила путь для прочих мыслей. Например, до Матильды дошло, что она целовалась при всем честном народе. Сообразив это, вздрогнула, открыла глаза, до того крепко зажмуренные, и попыталась осмотреться. Трудно это было сделать, так как мужчина еще не желал прекращать поцелуй. Да и она продолжала отвечать Астору, не без удовольствия начав ощущать, что тоже заимела над ним власть. А иначе как можно было объяснить совсем тихий стон, вырвавшийся у него и едва ощутимую дрожь кончиков его пальцев?

Но сейчас она увидела и толпу. Она окружала. И драконьими глазами смотрела на них. Внимательно. С ощутимой жадность впитывали излучаемые ими эмоции? Отчего такое пришло в голову? Про излучение… А действительно! Что за серебристая пыльца сверкала в воздухе вокруг них с драконом? Или это ей казалось? Нет, собравшаяся челядь тоже явно видела это. Точно! Кто-то смотрел исключительно на целующихся, а кто-то и нет. Вон та молодая девушка не спускала восторженных глаз с ярких искорок и следила, как они витали, кружились и плавно опускались. Новогоднее чудо? Божественное представление? А вдруг, продолжались происки Прародителя драконов, поставившего на ней метку парности, бросившего в объятия Платиновому? От такого соображения невольно встрепенулась.

– Матильда? – оторвался от ее губ дракон. Он так и пожирал ставшими совсем темными от расширившегося зрачка глазами ее лицо, а потом приблизил к девичьему рту пальцы и нежно обвел контур припухлых губ. – Ты еще сомневаешься, что мы истинная пара? Тебя не убедили собственные ощущения? А вот мне никогда еще не было так все ярко при поцелуе. И кто бы мог подумать, что он может привести к трудно сдерживаемому желанию взять женщину прямо на площади? Непостижимо! Похоже, я недооценил тот жар, что ты разжигаешь во мне. И что я там говорил про желание иметь двоих сыновей? Пусть Прародитель решит, сколько их будет…

– А я бы полагалась больше на трезвость ума и собственную волю. И глубоко уверена, что количество детей в семье не может решаться всего одним его членом, будь то муж или жена. А уж отдаваться на волю мифу…

– Прародителю!

– Все равно не допустимо. Дети – это серьезно!

– Рад слышать.

– А еще посмотри, Астор, что находимся на этой площади не одни.

– Конечно. И они все убедились сейчас в нашей привязке, – тут дракон выставил руку, ладонью вверх, и как бы поймал на нее мерцающие искорки. – Видишь платиновую пыльцу? Мы настоящая истинная пара. А крепкий поцелуй в родном гнезде настолько усилил связь, что сделал ее теперь уже неразрывной.

– То есть?! До этого еще можно было ее прервать, а теперь… трахт!

– Дарэ, нас же все слышат! – игриво пожурил Мотю Хогон. – Не к лицу моей супруге применять крепкие выражения адептов магической академии, да еще и при челяди.

– Что?! Еще и супруге! Хочешь сказать…

– Да уже много раз повторил! Ты моя! На всю жизнь!

При этих словах Астор подхватил Матильду на руки и понес в замок. Он перенес ее через порог и только в холле поставил на ноги.

– Вот твой новый дом. Здесь ты полноправная хозяйка. Уже с этого дня, – Астор обвел рукой и взглядом окружающее великолепие.

Все здесь говорило о богатстве и хорошем вкусе. Один мозаичный пол чего стоил. Из скольких же пород камня он состоял? А изображалось на нем что? Какая-то батальная сцена. Драконы на ней были как живые и атаковали приближающиеся к островам корабли. На те струи огня, что вырывались из их пастей, было страшно ступать из-за ощущение, что можешь вспыхнуть, так реалистично они выглядели. А отделка стен? Что это было за дерево? Благородный лак подчеркивал фактуру и так и светился в лучах старинных бронзовых светильников. Кстати, они были очень замысловаты, а горели в них магические свечи.