Проглотив последний кусочек, я побежала одеваться.

Когда вышла из комнаты, мамы уже не было дома.

Накинув шубку и сапожки, я вышла на лестничную площадку и, вздохнув, не стала запирать. А только прикрыла дверь поплотнее. Надо бы мне врезать замок в дверь собственной комнаты, если я собираюсь пока оставаться жить тут, а то когда-нибудь нас обворуют, при таких-то обстоятельствах…

Разговор с Кемалем принёс мне массу весёлых и положительных эмоций.

Он едва не рвал на голове волосы, узнав, что я хочу уйти.

Сначала выслушал спокойно, думая, что я просто пугаю, набивая себе цену, чтоб о чём-то попросить… Потом же, когда я потребовала расчёт, он начал умолять, обещал повысить зарплату, повысить в должности, уговаривал, клялся, пророчествовал, что такой работы больше не обломится, предлагал выходить день через два, даже через три… Только что на коленях не ползал. Верно, где он ещё найдёт такую ответственную подчинённую, которая никогда не уйдёт домой, пока вся работа не сделана, не станет обсчитывать посетителей и будет улыбаться им в любом настроении и состоянии?

Но я была непреклонна. Сейчас предстояла работа гораздо более важная и ответственная на благо всего нашего мира. Но это ведь ему не объяснишь. Скажет, что Вилка сошла с ума, и будет прав по-своему…

«Выбив» причитающиеся мне финансы, я с гордо поднятой головой и под полные зависти взгляды подруг по работе (они восприняли мой уход, как знак, что я нашла более денежную работу или богатого мужа-спонсора), покинула заведение, ни разу не оглянувшись. Этот этап моей жизни закрыт окончательно и бесповоротно.

Проходя мимо магазина компьютерной и другой техники, я зашла и решительно купила себе малюсенький mp3-плейер Mercury. Давно мечтала, да всё как-то не получалось…А теперь вот такая «память» останется у меня от старой жизни. А что жизнь теперь изменится окончательно и бесповоротно — это факт. Я с восторгом думала об этом, пока продавец закачивал песни и потом, когда, воткнув в уши наушники, пошла по городу под громко звучащую музыку. Весь мир словно исчез, остались только я, кружащийся вокруг снег и Земфира…

«Го-о-ород

Грустил со мной летел за мною следом снегоо-ом…

Вчерашним старые кассеты откровенья.

До одуренья вспоминала, как летала…»

Домой не хотелось, я просто брела по городу, в никуда, не глядя, в какую сторону несут меня ноги. Редкие прохожие прятали лица от снега, бежали съёжившись. Я же, наоборот — расстегнула шубку. Подставляла лицо обжигающему ветру, колко щекочущему меня снежинками…Мне не было холодно, тело горело, словно в лихорадке.

Всё меняется, я тоже меняюсь. Всё теперь будет совсем иначе!

Домой я вернулась только под вечер. Гуляла по набережной, сходила в зоологический музей, я там лет 100 не была! Пообедала в кафе, отрешённо глядя в окно на силуэты людей, бредущих в снежном тумане. Хлопьями окутанные фигуры смотрелись гротескно, виделись острыми и неуклюжими, неповоротливыми. Потом я вернулась-нырнула во вьюжный плен и стала одной из них. Теперь в наушниках звучала «Агата Кристи» и кровь бурлила во всём теле в такт песням.

Но сумерки стали сгущаться очень быстро и я, покончив с неспешным шагом, смеясь, побежала к метро. Вот так бесцельно прожитый день мне очень понравился. Я уже не представляла, как раньше вместо того, чтоб гулять по любимому городу и впитывать в себя его энергию, брела не выспавшаяся, почти затемно, на работу, потом «на автомате», тоже в сумерках, домой… Ничего не замечая вокруг себя. А как давно я не встречала закат и рассвет?! Всё. Завтра непременно встану к восходу!

С таким вот, по-детски восторженным, настроением я и подошла к дверям своей квартиры. Сбылись мои худшие опасения — дверь была настежь распахнута.

Я сначала застыла на пороге, опасаясь войти, вдруг там кто-то есть? Вор, забравшийся в услужливо предоставленное жилище, например… Потом машинально воспользовалась навыками Воина по прощупыванию пространства и успокоилась. В квартире не было никого. Даже мамы.

Я похолодела. На улице такая метель… Вдруг она валяется где-то, замерзает…Занесённая снегом…

Ринулась обратно по ступенькам. Почти уже стемнело. Я по периметру обходила двор, вглядываясь до боли в голове во всякие темнеющие предметы. Сердце гулко колотилось, гневно ругалась сквозь зубы, наворачивались слёзы, слёзы ярости.

Подняла взгляд вверх и дома, смыкаясь над головой, вдруг закружились, увлекая меня за собой…Я бухнулась в снег, стараясь унять дрожь и головокружение, успокоилась, сосредоточилась. Мамы во дворе не было точно. Но где она? Голова начала тупо ныть. Я уже была готова в отчаянии ринуться в Школу и попросить о помощи Ищущих. Но удерживалась. Каким-то чутьём ощущала, что не стоит этого делать. Нельзя, несмотря ни на что, чтоб Стефан увидел меня в таком состоянии!

Он моментально разочаруется в своём Воине…Я зарыдала. Ну, где же она?! Зачем так меня мучает?! Хочется прекратить поиски и пустить на самотёк ситуацию!

И в этот момент, когда расслабилась на миг, меня озарило. Я «увидела» маму, спокойно спящей на лестничной площадке на этаж выше нашего.

Злость чёрной пеленой затмила глаза. Я вскочила, спотыкаясь и увязая в снегу по колено, бросилась к подъезду. В глазах темнело от пережитого страха. Маму нашла именно там, где и почувствовала. И что понесло её сюда?

От внезапного облегчения я бессильно опустилась на ступеньки. Вот она, как бродяжка валяется тут, убивая меня и высасывая мои силы и мою жизнь…

Совершенно не оставалось сил, но я сцепила зубы и взвалила на себя эту тяжесть, потихонечку поволокла вниз по ступенькам. Пошатываясь, из последних сил, я затащила маму в квартиру и уложила прямо в прихожей. А потом закрыла дверь на все замки.

И долго ещё сидела и горько плакала рядом на коврике.

Потом отправилась спать с твёрдым намерением съехать отсюда поскорее — и будь что будет!

В Школу я не пошла.

Утром я бессовестно проспала рассвет, который очень хотела увидеть. Ну и ладно.

Но, несмотря на то, что за окном посветлело, был ещё очень ранний час для подъёма тех, кому не надо на работу.

А разбудил меня телефонный звонок.

Хмуро щурясь и бормоча ругательства в адрес того, кто додумался звонить мне в такую рань, я нащупала на полу под кроватью свой мобильный и поднесла к глазам.

Женька! Я моментально проснулась. Да как он осмелился мне звонить?! Надо бы не отвечать, но я ОТВЕЧУ!

— Да! — недовольно рявкнула я в трубку.

— Виолетта, доброе утро, — несколько неуверенно произнёс Женя, — извини, я не слишком рано звоню?

— Ты ВООБЩЕ не ко времени. Я тебе, кажется, запрещала набирать мой номер?!

— Да. Но ты мне очень нужна…

— О, господи… — я села в кровати, — что ещё?