— Они мне не поверят, Лери, — прохрипел я. Кажется, будто я в кошмаре застрял. И никак не очнуться…

Комната вертелась перед глазами, ком колол горло, мешал вдохнуть. Она хоть понимает, о чем меня просит?

— Поверят, — уверенно произнесла. — Ты им, как дурак, всегда правду говорил. Они и не подумают, что ты можешь им соврать. Они тебя, скорее всего, к Валту отправят. У него телега самая крепкая и в лесу проедет, не застрянет. А они сами пойдут вперед всех. Точно пойдут. И поверят, и пойдут. И поделом им.

Я зажмурился, не зная, как ее переубедить. Нельзя делать то, что она хочет.

— Они нам жизни не дадут, Кейел.

— Уедем, — зацепился я за крохотную нить к спасению. — Давай в другое место уедем. В Обитель хочешь?

— Вот еще! — фыркнула Лери и, отстранившись, стала подушку поправлять. — Как мы жить там будем с твоими мыслями? А если и там врагов наживешь? Нет, Кейел, тут останемся. И родные близко, и жить хорошо. А вот от Танмора и остальных избавимся. Только это надо сделать вовремя.

— Вовремя? — Неужели это все взаправду происходит?

— Да, — Она пересела удобнее и взяла меня за руку, — перед Медовым днем. Они на танцы уйдут, а там еще и полнолуние скоро. Я все подготовлю к тому, чтобы ты их одних встретил. Соберу твоих обидчиков вместе и так, чтобы ты мог просто мимо проходить. — Второй рукой ко мне потянулась, щеку погладила. — Нам с тобой нужно до полнолуния успеть, чтобы никто не помешал связать наши сердца.

Тонкие пальцы надавили на затылок, и я поддался им: склонился к Лери, но не мог сосредоточиться на ней. Нужно отговорить ее от этой затеи. Жестокость ни к чему, можно найти другой выход.

— Мы с тобой так давно этого хотели, — произнесла она. — И откладывать я больше не хочу. В это полнолуние ритуал проведем. Осталось совсем немного подождать.

— Лери, одумайся. Убивать их…

— Хватит, Кейел. Это ты одумайся. Они нам жизни не дадут. Так нужно сделать, и мы сделаем. А теперь ложись рядом. — Она потянула меня к себе. — Давай. Вот так. И обними меня. Крепче обними.

Прижимаясь грудью к ее спине, я оставался мыслями в разговоре. Была ли возможность отказаться? Может, не поздно еще? Поздно… Если Лери что-то вбила себе в голову, то отговорить ее невозможно. И надумала же… Видимо, ребенок потянул силы, скоро быстрее расти начнет, вот она и обезумела.

Но Танмор приходил…

А вдруг и впрямь решился убить? Если один придет, я сам запросто его убью. Но он один не ходит… Наверное, Лери права: он жизни нам не даст, и я перед духами душу не оскверню — именно он первым руку на меня поднял, теперь должен удар держать. Вот только деревенские не простят. Неужели только хитростью и придется со всеми справляться? Убивать… Виновные пострадают, но и невинные могут пострадать. Случится всякое может.

«И все равно ты слабый»…

И разум у меня скверный — убивать не хочу, духов не так почитаю. Есть ли выход?..

Я обнимал Лери. Слушал тихое дыхание, держал маленькую руку в своей руке и понимал, что не достоин ее. Другой бы давно за нее убил, раз право имеет, а я не могу. И в этот раз боюсь, не хочу кровь проливать. Делать-то что?

Решиться нужно.

И я решился. В сумерках тихо выскользнул на порог ее дома, закутался плотнее в куртку. Взглянул на черное небо над головой.

— Низкое, — удивляясь безумию Шиллиар, проговорил я, но сырой ветер хлестнул по лицу, снес слова. — Неужто над нами плакать собралось? Духи Фадрагоса, за все простите.

Никогда еще в Солнечной не было так холодно. Никогда еще в Солнечной Шиллиар не плакало, не предупреждало рокотом и не слепило бликами. Я спешил к своему дому, не оглядываясь и отметая сомнения. Все, теперь все решено. Главное — успеть до полнолуния.

До Васгора от Заводи Ал’лирта ушло четыре дня пути, с учетом, что мне приходилось уходить от разъезженной и протоптанной дороги и идти в тенях частых скал. Прятаться меня заставляло отнюдь не Солнце и дневная жара. Я сняла сапоги сразу, как только достаточно отошла от населенных пунктов и наслаждалась комфортом, подаренным Вестницам. Однако то и дело на горизонте возникали черные точки, или существа появлялись из-за скал, густых кустарников, возвышенностей и низин, от них-то я и пряталась. И пусть как таковой границы между свободными землями и землей васовергов под ногами начерчено не было, и тут еще, недалеко от Заводи, встречались и вполне миролюбивые путники вроде тех же торговцев, алхимиков, целителей, но напороться раньше времени на разбойников совершенно не хотелось.

Многое ли я помнила из рассказов о животных законах васовергов, или точнее сказать — об их отсутствии вовсе? Многое. К тому же Елрех не отпустила меня в дорогу с пустыми руками и без наставлений. У меня сложилось стойкое впечатление, что фангра отправляла меня на самую настоящую войну. Так, например, раскладывая по сверткам долгохранящуюся еду, она проговаривала:

— Будут буравить тебя взглядом, тоже смотри им в глаза. С вызовом смотри. Не смей показывать слабость, смелая человечка. Заметят хоть каплю страха в тебе, и их уже ничего не остановит. Будешь духов благодарить, если только над телом надругаются.

А провожая глубокой ночью до городских ворот, за руку удержала и, глядя в глаза, буквально потребовала:

— Не позволяй им себя унизить. Убивай любого, кто даже просто насмехаться над тобой вздумает.

— Убивать? — изумилась я.

Елрех кивнула. В свете луны белые волосы серебрились, глаза холодом блестели.

— Там только оружием и насилием выживают. Духов они презирают, но ты сама помощи их не чурайся. — И руку мою не отпуская, дальше к воротам повела. — Ты не их расы — тебе такую слабость простят. Главное, не смей показывать, что ты покорной можешь быть.

Я нахмурилась.

— То есть на помощь Ксанджей звать могу?

— Ксанджей? — Елрех на меня взгляд строгий бросила, но вскоре подбородок вздернула и заявила: — Да, их обязательно зови, хоть для угроз пустых. Виксарты этих духов почитают и тех, кому они подчиняются, уважают. А виксартов в Васгоре не меньше самих васовергов. Ксанджей зови в любой стычке. Ты меня услышала, человечка? Обязательно их зови.

— Услышала, Елрех, услышала.

— Хоть весь их паразитник спали, но себя в обиду не дай.

— Паразитник? Это ты про их город? — я рассмеялась.

Тогда смеялась, после улыбалась, а чем глубже уходила на земли васовергов, тем меньше оставалось от хорошего настроения. Снова одолевала тоска по Вольному, опять крутились воспоминания о нас с ним. Хотелось оживить надежду, что есть шанс все вернуть, как было, но я отчетливо понимала, как это глупо — мучить себя неосуществимыми мечтами.

С каждым пройденным днем почва под ногами скудела, сила солнца росла, а ветер усерднее швырял в глаза песок. Я повязала на лицо косынку «на счастье», которую подарила мне фангра, живущая вблизи севера, — так дышать было проще, — а голову капюшоном укрыла. Вскоре и обуться пришлось. Твердая, иссохшая земля часто сменялась раскаленным песком, на котором, кажется, можно было яичницу пожарить, но стопы это бы стерпели. Зато оголенные ноги не щадило солнце. То, что они у меня от щиколотки до колена, как штанины закатаны были, обгорели я поняла поздно, лишь к закату ближе, когда кожу печь стало. Помню прошлый мой визит с Кейелом в этот регион: местами было даже сыро, а теперь климат напоминал Свод скверны — днем жара, ночью холод. И что бы я без силы Вестницы делала?