– Все нормально, Мемо, – прошептал он ей прямо в ухо. – Я буду рядом. Оно сегодня не вернется. Спи.

Он посидел на корточках рядом с кроватью, пока ее прерывистое, беспокойное дыхание не выровнялось и как-то не успокоилось. Тогда он встал, взял дедушкино кресло и пододвинул его к кровати. Качалка стояла гораздо ближе, но почему-то ему захотелось взять именно дедушкино кресло, и он уселся в него, бейсбольная рукавица все еще лежала на его плече. Майк твердо намеревался загородить Мемо от окна.

Чуть пораньше в тот же вечер, в полутора кварталах от дома Майка, Лоуренс и Дейл готовились ко сну.

Они только что посмотрели по телевизору «Морской Охотник» с Лойдом Бриджесом в главной роли. Фильм начинался в девять тридцать, это было единственное исключение, которое им позволяли делать из железного правила укладываться в девять часов. Сейчас они оба отправились наверх, первым шел Дейл, чтобы зажечь свет. Хотя было уже десять, слабый свет летних сумерек лился через окна.

Лежа в своих кроватях, которые стояли друг от друга на расстоянии восемнадцати дюймов, Дейл и Лоуренс еще несколько минут пошептались.

– Как это получается, что ты не боишься темноты? – тихо спросил Лоуренс.

Он лежал, крепко прижимая к себе своего плюшевого панду. Этого звереныша, которого Лоуренс упорно именовал «медвежонком», несмотря на уверения Дейла, что это именно панда, а ни какой не медвежонок, они когда-то давно выиграли в шуточном аттракционе в чикагском парке. Внешний вид игрушки претерпел с тех пор сильные изменения: один глаз-пуговица потерялся, левое ухо было почти начисто сжевано, мех кое-где вытерся, особенно в тех местах, на которые за шесть лет пришлась наибольшая доля объятий, черная нитка рта распустилась, придавая медвежонку странное выражение вечной ухмылки.

– Боялся темноты? – повторил Дейл. – Но здесь не темно. Ночник включен.

– Ты же знаешь, о чем я.

Дейл и в самом деле знал, о чем говорит его младший брат. И знал, как трудно Лоуренсу признаться в своих страхах. В течение дня его восьмилетний братишка не боялся ровным счетом ничего. А ночью он обычно просил Дейла подержать его руку, пока он не заснет.

– Не знаю, – ответил Дейл. – Я же старше. Ты тоже не будешь бояться темноты, когда станешь старше.

Лоуренс минутку полежал молча. Снизу, из кухни едва слышно доносились шаги матери. Затем они стихли, видимо мама теперь ходила по ковру в гостиной. Отец еще не вернулся из деловой поездки.

– Но ведь раньше ты боялся, – проговорил Лоуренс почти утвердительно.

Но не так как ты, трусишка, хотел было ответить Дейл. Но сейчас было не время для поддразниваний.

– Угу, – прошептал он. – Немного. Иногда.

– Темноты?

– Да.

– Боялся входить в комнату, чтобы дернуть шнур выключателя?

– Когда я был маленьким, у нас в Чикаго, в моей комнате, я хочу сказать, в нашей комнате, не было такого шнура. Там на стене был выключатель.

Лоуренс прижался носом к медвежонку.

– Как бы я хотел, чтобы мы и сейчас там жили.

– Ты что, – энергично зашептал Дейл, закладывая руки под голову и следя за тем, как скользят по потолку тени листьев. – Этот дом в миллион раз лучше. И в Элм Хэвен гораздо интересней, чем в Чикаго. Там, когда мы хотели погулять, нам приходилось идти в Гарфилд Парк, и с нами обязательно шел кто-то из взрослых.

– Я немного помню Чикаго, – прошептал в ответ Лоуренс, которому было всего четыре года, когда они переехали сюда. Его голос снова зазвучал настойчиво. – Но ты действительно боялся темноты?

– Да, боялся.

На самом деле Дейл не мог точно припомнить, чтобы он боялся темноты в той квартире, но он не хотел, чтобы Лоуренс чувствовал себя законченным слюнтяем.

– И чулана?

– Ну, там у нас был настоящий чулан, – с некоторым хвастовством заявил Дейл и глянул в угол комнаты, где высился, сделанный из сосны и покрашенный в желтый цвет шкаф.

– Но ты боялся его?

– Не знаю. Я уже не помню. А почему ты его боишься?

Лоуренс ответил не сразу. Казалось, что он поглубже зарывается в постель.

– Иногда там что-то шумит, – прошептал он чуть погодя.

– Это старый дом и в нем водятся мыши, дурачина. Ты же знаешь, мама с папой всегда расставляют мышеловки. – Это входило в обязанности Дейла и он ненавидел это дело. Часто по ночам он слышал, как что-то скреблось в стенах даже здесь, на втором этаже.

– Это не мыши, – в голосе Лоуренса слышалась уверенность, хоть звучал он уже совсем сонно.

– Откуда ты знаешь? – Дейл почувствовал, что при словах брата по его собственной спине пробежал холодок. – Почему ты думаешь, что это не мыши? Что же это, привидения?

– Не мыши, – прошептал Лоуренс почти из сна. – Это то же самое, что иногда прячется под кроватью.

– Брось, ничего под кроватью не прячется, – отмахнулся Дейл, уже уставший от беседы. – Там только пыль.

Вместо ответа Лоуренс протянул руку в его сторону.

– Ну пожалуйста. – Голос был сонный-сонный.

Рукав любимой пижамы едва доставал до локтя, мальчик из нее давно вырос, но надевать что-либо другое отказывался.

Иногда Дейл не соглашался держать брата за руку, в конце концов они оба уже почти взрослые мужчины, но сегодня ладно. Дейл чувствовал, что этой ночью он сам нуждается в поддержке.

– Спокойной ночи, – шепнул он, не ожидая ответа. – Приятных снов.

– Рад, что ты ничего не боишься, – донесся до него шепот брата. Казалось, что он говорит издалека, из тумана снов.

Дейл полежал еще немного, держа руку Лоуренса и удивляясь тому, какие у его брата все-таки еще маленькие пальцы. Когда же он закрыл глаза, ему тотчас вспомнилось дуло глядящего ему прямо в лицо ружья и он мигом подскочил на месте. Сердце судорожно билось.

Дейл знал, что есть кое-что кроме темноты, чего он боится. Только это были настоящие страхи, настоящие опасности. На будущей неделе ему следует держаться подальше от Си Джея и Арчи.

Сейчас Дейл понял, что игра, которую они затеяли, разыгрывая охоту на Тубби Кука и шпионя за Руном и остальными, закончена. Это было глупо и могло принести кому-нибудь вред.

В Элм Хэвене не было никаких загадок, здесь нечего было делать Нэнси Дрею или Джо Харди с их таинственными приключениями и умными догадками. Но зато здесь была куча придурков вроде Си Джея и его старика, готовых действительно прибить тебя, если ты попадешься у них на дороге. Джим Харлен возможно и вправду сломал себе руку из-за этой затеи. Дейл почувствовал сегодня, что и Кевин и Майк тоже устали от этой игры.

Много позже Лоуренс вздохнул и перевернулся на другой бок, все еще сжимая медвежонка, но высвободив руку Дейла. Старший брат улегся на правый бок и задремал. За сетками на окнах шуршали листья старого дуба, цикады выводили свое бесконечное стрекотание. Угас последний отблеск сумеречного света, но во мраке ветвей перемигивались огоньки светляков.