От удара он слетает со скалы. А я умудряюсь оттолкнуться еще раз и перевернуться в воздухе, чтобы приземлиться как можно удачнее. И хотя песок поглощает большую часть энергии от приземления, мне не удается удержаться на ногах. Но спустя мгновение я вновь встаю. Скованный тоже успевает подняться. Его лицо темнеет, а изо рта вырывается рычание.

Я поднимаю посох, пораженная исполненным трюком. Аилесса станет гордиться мной, когда расскажу ей об этом.

Аилесса.

Пульс учащается при воспоминании о подруге. Она не сможет одолеть всех Скованных в одиночку. Я поднимаю глаза. Несколько душ уже забрались на скалу, а еще две приближаются к вершине. Но мне не подпрыгнуть так высоко.

Скованный, которого я скинула со скалы, бросается на меня. Я замахиваюсь и обрушиваю посох ему на голову. От удара разносится тошнотворный треск. Но не видно ни раны, ни крови. А мужчина все равно вскрикивает от боли и падает на колени. Я отбрасываю лук и колчан – посох явно справляется лучше, – и устремляюсь к входу в пещеру с потайной лестницей. Я доберусь до Аилессы этим путем.

Но в пещере я не одна. Трое мертвых душ также хотят добраться до лестницы в дальней части пещеры. А Дольсса пытается остановить их. Ее посох взлетает то в одну сторону, то в другую, когда она атакует мертвых.

Я устремляюсь к ней, чтобы помочь. И бью одного из Скованных сзади. Его тело взлетает в воздух. Я сглатываю тошноту от осознания собственной жестокости, но поворачиваюсь к следующей душе. Это мужчина. Освобожденный. Тот, что спрашивал меня, стоит ли подниматься на сухопутный мост, если тот никуда не ведет. Он пытается проскочить мимо меня к лестнице, но я преграждаю ему путь.

– Вам не следует туда идти.

Его губы дрожат.

– Но мелодия… она зовет меня домой. Моя жена уже там.

У меня все сжимается в груди.

– Эта дорога не ведет домой. Вам нужно оставаться возле моста, пока не услышите мелодию снова.

Может, Одиве и удастся добраться сегодня до костяной флейты, но вряд ли она сможет остановить прилив. А следующий отлив только через месяц. Что Перевозчицы станут делать с мертвыми до следующего новолуния?

– Я и так долго ждал! – восклицает он, а затем отталкивает меня в сторону с невероятной силой.

Как только я падаю на песок, Дольсса взмахивает своим посохом. Голова мужчины отлетает в сторону, а ноги подкашиваются. Я ошеломленно смотрю на Леуррессу.

– Это же Освобожденная душа!

Но на ее лице отражается уверенность и безжалостность.

– Сейчас все мертвые опасны.

Еще одна Освобожденная душа вбегает в пещеру. И Дольсса устремляется ей навстречу. А следом у входа появляются и Скованные. Они тоже стремятся к потайной лестнице. Хотят добраться до Аилессы. Я вскакиваю на ноги и начинаю взбираться вверх. Я готова сразиться со всеми, кого встречу на этих ста шестидесяти семи ступенях. Но обязательно доберусь до Аилессы.

Сухопутный мост погружается все глубже, и вода уже доходит маме до щиколоток. На мгновение наши взгляды встречаются, после чего она вновь бросается вперед, навстречу сразу трем душам. Она все еще пытается добраться до меня – до флейты, – но пока преодолела лишь половину пути.

Я замечаю слева вспышку chazoure, где на скалу взбирается человек с бритой головой и толстой шеей, обернутой цепью. Я подпрыгиваю к нему и ударяю пяткой по голове. Он невольно разжимает руки и падает с обрыва. Жаль, что у меня нет крыльев, а то я бы улетела вместе с ним. Мне нужно спуститься на пляж и отдать маме флейту, чтобы она смогла остановить творящееся безумие. Но между нами пролегли десятки душ, которые стремятся добраться до меня.

Еще одна душа взбирается на скалу слева от меня. Она выползает на траву и поднимается на ноги. Я напрягаюсь, чтобы атаковать ее, но на ней нет никаких цепей.

– Помогите! – Она прижимает платье свободного покроя к животу и бежит ко мне. – Они не дают мне увидеть ребенка. – Прозрачные слезы струятся по ее щекам. – Мне нужно вернуться. Я даже не успела его обнять.

Сердце сжимается от ее слов. Видимо, она умерла при родах.

– Простите, но я не могу вернуть вас к жизни.

– Пожалуйста. – Она падает на колени.

Внезапно из-за моей спины появляется широкоплечий мужчина. Я даже не заметила, откуда он взялся. Он одет в военную форму и опутан цепями. Солдат, обученный сражаться.

– Я убивал во имя короля! – кричит он. – Вы не можете отправить меня в ад!

– Если боги повесили на тебя эти цепи, ты, должно быть, наслаждался совершенными убийствами.

Он бросается на меня с диким рычанием. Я пытаюсь отойти от женщины, но она хватает меня за подол. От этого я теряю равновесие, мужчина вдобавок бьет меня в челюсть. Дыхание перехватывает, а лицо опаляет жгучая боль. Солдат хватает меня за руки и швыряет на землю. И я перекатываюсь к краю обрыва, но подальше от него.

– Аилесса!

Сердце начинает колотиться в груди. Бастьен. Он выглядит встревоженным. Но меня не заботят его чувства. Я вновь вскакиваю на ноги и тут же уворачиваюсь от очередного удара Скованного. А затем пихаю его в грудь, чтобы подтолкнуть к краю обрыва. Его ступни зарываются в меловую пыль и сбивают камни с обрыва. Но солдат хватает меня за плечи и прижимает к себе. Он силен, но ему не сравниться с благодатью, даруемой тигровой акулой. Мне не составит труда столкнуть его с утеса. Но я не уверена, что он не потащит меня за собой.

Я вырываю одну руку из его хватки. А затем вытаскиваю нож Марселя из-за пояса. Вскрикнув, я вонзаю нож в грудь солдата. И его глаза расширяются от боли. Если бы он был еще жив, то этот удар стал бы для него смертельным.

Именно таким я бы убила Бастьена на ритуальном мосту. Я сглатываю обжигающую горло желчь. Это не убийство. И во время обряда посвящения я тоже никого не убила.

С моих губ срывается еще один крик, но в этот раз вызванный яростью. Я вновь вонзаю нож в Скованного, но он лишь крепче сжимает мою руку. С каждым новым ударом мои крики становятся все громче. Я стараюсь обуздать свои предательские мысли, в которых всплывает образ, как бы выглядел Бастьен, будь он на месте солдата.

На военной форме Скованного не видно ни капли крови, хотя мой нож каждый раз погружается по самую рукоять. Я причиняю ему боль, но он все еще может двигаться.

– Отпусти ее! – кричит Освобожденная душа женщины и бросается на него. – Мне нужно, чтобы она…

Я резко втягиваю воздух, когда солдат сталкивает ее с утеса, но старательно сдерживаю пробуждающуюся жалость. И пока он отвлекся, вырываю вторую руку из его хватки. Замахнувшись ногой, я пинаю его с такой силой, что он падает с обрыва.

Но едва успеваю обернуться, как передо мной возникает еще один человек.