Но – всему свое время: изучение пространственных порталов предстоит вам на третьем курсе. Постараюсь показать кого-нибудь из инопланетян, дабы вы воочию убедились в их существовании. А пока нужно просто хорошо учиться и не забывать регулярно тренировать магическую силу. Сегодня я не буду ничего задавать – выучить формулы еще успеете, куда важнее, если научитесь понимать природу и смысл нашего существования в ней. И на том закончу свое занятие, пожелав удачи в учебе.

-Хорошее пожелание, – сказал Жозе, поприветствовав приятелей на выходе из аудитории. – Самое интересное, что для меня оно уже второе сегодня: первое я получил утром вместе с письмом от моего наставника дона Мануэля. Помимо поздравлений, дает некоторые полезные советы, могущие пригодиться для жизни в Академии, а также обещает как-нибудь ближе к Новому Году собственноручно посетить остров – посмотреть книги в местной библиотеке. Сегодня же напишу ему ответ и заодно поинтересуюсь, не слышал ли он о корабле, чей якорь мы нашли вчера. Дон Мануэль очень умный человек и наверняка сможет нам помочь.

-А если поискать ответ поближе?

-Сомневаюсь: мистер Фиттих иначе рассказал бы что-нибудь интересное. А уж кому, как ни ему, знать все о вверенном хозяйстве!

-И в библиотеке ничего нет, – заявила подошедшая Таисия. – Я с утра туда заглянула, библиотекарь – старичок такой прикольный – сначала порылся на полках, потом сказал, что приключенческих книг они не держат. Обещал, если найдет что-либо – отложит для меня. А чтобы не уходить с пустыми руками, прихватила пару учебников из Саграновского списка.

-Не переживай! Мы обязательно все разузнаем! – с энтузиазмом заядлого оптимиста обнадежил ее Жозе.

-Уверен?

-На все сто!

-Значит, так и будет.

Так началась для них новая жизнь – студенческая, во все времена славящаяся своей беззаботностью и нигилизмом. В распоряжении новоиспечённых студентов оказался весь спектр удовольствий, предоставляемых островом – пусть и уступающий своим разнообразием какому-нибудь мегаполису, но все же достаточному для тех, чье понятие смысла жизни включает не только бесконечную череду получения удовольствий. Кому-то пришлись по вкусу прогулки по острову и отдых на свежем отдыхе, кто-то предпочитал настольные игры, как традиционные типа шахмат, нарды или бриджа, так и компьютерные, кому-то милее оказались книги и философские беседы. Нашлись и индивидуумы, которые с первых же дней своего пребывания в Академии с головой ушли в постижение тайн волшебства и тренировки магического потенциала.

Гека ошибся тогда, думая, что на некоторое время их оставят в покое – через пару дней после лекции по магии Природы начались уроки латинского языка. Вел их тщедушный старичок по фамилии Троддз. Когда-то, в незапамятные времена, обретя звание Мастера, он полностью переключился на изучение древних наречий и считался одним из лучших знатоков латыни. Беда была лишь в том, что он наивно полагал, что и другие должны воспылать к ней любовью, и очень огорчался, когда видел небрежение к изучаемому предмету. Поэтому каждое занятие начиналось с патетической речи.

-Как!? Как вы можете быть равнодушными к овладению языком, на котором разговаривали величайшие мыслители человечества? На котором написаны бессмертные трактаты по естествознанию и философии! А римское право!? Вся мировая юридическая наука основана на нем; без знания латыни невозможно и бессмысленно пытаться по-настоящему изучить международную юридическую терминологию, абсолютно нереально вообще стать компетентным юристом! И вы не сможете понять потаенный смысл многих художественных произведений и образцов живописи эпохи Возрождения и Нового Времени, не зная языка и истории одной из величайших цивилизаций человечества – Римской Империи! Да знаете ли вы, что большинство современных европейских языков – английский, германский, французский, испанский и другие – не более чем искаженная латынь, заимствованная населявшими Европу варварскими племенами. А как она изыскана и певуча! Homo sum, humani nihil a me alienum puto (я человек, и ничто человеческое мне не чуждо – лат.) – ну разве не красиво?

Ученики про себя посмеивались над искренней убежденностью старого чудака, однако на уроках все же старались вести себя прилично, убедительно изображая заинтересованность в постижении правил грамматики и словарного запаса языка Цицерона, Тацита, Овидия и Сенеки. Энтузиазма, сообщаемого мистером Троддзом, хватало, правда, ненадолго – чаще всего только до конца занятия, после чего о необходимости изучения латыни вспоминалось лишь, когда приходила пора делать домашнее задание. Вскоре наиболее ушлые студенты нашли слабое место преподавателя-языковеда: стоило во время занятия кому-нибудь задать вопрос на историческую тему, касающуюся Древнего Рима, как старичок с не меньшим жаром переключался на ее обсуждение, будь то завоевательные походы Цезаря, становление императорской власти, гладиаторские бои или верования населения империи, и, увлекшись, совершенно забывал об основной теме занятия.

Тем не менее задания все же выдавались, и студентам волей-неволей приходилось браться за учебники и словари. Проще всех латинский давался Лиэнне – как она призналась некоторое время спустя, в детстве с нею занималась бабушка – еще до того, как начала учить колдовству. Узнав о том, к англичанке регулярно стали прибегать ее товарищи с просьбами перевести трудный текст или решить упражнение. Но Лиэнна не обижалась и не отказывалась помочь однокурсникам – если только не была сильно занята своими делами. Среди особо злоупотреблявших ее терпением оказался и Гека – не вдаваясь в тонкости словосочетаний и идиом, он предпочитал не залезать в дебри, а воспользоваться бесплатной консультацией. Эрик, впрочем, подозревал, что стремление его друга воспользоваться халявой было не единственным поводом наносить визиты Лиэнне – он прекрасно знал, что рядом с ее комнатой располагались апартаменты Жанны, к которой Гека явно питал симпатию.

Однако ответного проявления чувств не наступало: француженка лишь поддразнивала его, но предложения типа прогуляться вдвоем по острову неизменно отклоняла, причем настолько остроумно, что воздыхатель сразу же терялся и лишь мямлил невразумительное в ответ. Эрик, видя его душевные страдания, сочувствовал, однако из-за невозможности чем-либо помочь в столь деликатном деле предлагал набраться терпения. Но разве в юности кто-нибудь следует подобным советам?

Что же касалась самого Эрика, то его сердце пока оставалось свободным – некоторым из девушек он симпатизировал чуть больше, чем другим, но не более того. Тусовок с дружеской компанией да чтения увлекательной литературы ему хватало за глаза. Само собой, и учебный процесс не забывал, регулярно, пусть и не идеальным образом делая домашние, а также активируя кристалл. Видения, охватывающие его при этом, по сути своей мало чем отличались от первого раза – вместо круговорота желтых снежинок мог оказаться в потоке солнечных лучей или увидеть себя лежащим на песчаном бархане, и песок под ним сам собой искрился и переливался. Как-то было даже видение дождя из золотых монет, которые, однако, рассыпались в пыль при ударе о землю или попадании на тело.