Вернувшись к меху, я поднялся по лестнице на крышу, а через открытый люк уже в рубку. Правда, шахта люка вела в душевую, а заодно она же дегазационная станция и шлюзовая. Та меня отмыла, в том числе ботинки от грязи. На борту меха должна быть идеальная чистота, я сам такую установку «Живоглоту» поставил. Чистка комбезу и оружию, что на мне было, не вредила, я часто такую чистку проходил, так что после сушки вошёл в рубку и сел в кресло. Маскировка продолжала действовать, отличная штука. Ни в жизнь не догадаешься, что это не настоящий камень, разве что местные удивятся, откуда он тут взялся, вроде же не было никогда. Маскировка идеальная, но только когда мех стоит, для засад отлично подходит, а вот при движении идут помехи, и обнаружить его довольно просто.

Пока трогать мех я не стал, а, активировав оборудование связи, покрутил настройки и недовольно скривился. Моё оборудование работало совсем на других частотах, и такие низкие, что используются тут, просто не ловило. Кресло сложилось как кресло-качалка. Заложив руки за голову, я задумался, покачиваясь в нем. Как бы узнать, какое сейчас время? Прикинув, вспомнил, что может помочь. Нашёл среди вещей в шкафах мой старый планшет, он простейший, я им на зоне пользовался, и, войдя в программу управления встроенным модулем связи, перевёл настройки на самые низкие частоты. А ведь получилось, что-то улавливает. Подключил «Живоглота» к оборудованию планшета, и мы совместно смогли выйти на местное радио. Москва говорила, диктор вещал. Но не Левитан. Почему-то считается, что тот стал диктором в войну с первого года, но это было не так, он прославится сообщениями о победах чуть позже. Ага, немцы двигаются на Москву, значит, Киевскую группировку они уже добили, и сейчас, не встречая особого сопротивления, двигаются в сторону столицы. Ага, вот и прозвучало точное время: восьмое октября тысяча девятьсот сорок первого года. А может, это не тот мир? Проверить легко, найду девчат, и если вспомнят меня, а я не сильно постарел, спасибо медицине будущего, значит, это именно тот мир, где я уже бывал. Что ж, задача получена, будем исполнять.

Подняв мех от поверхности земли, я спустился на реку и под прикрытием невысоких берегов полетел по кривому руслу в сторону села, где стоял штаб зенитного крупнокалиберного дивизиона. Тут километров двадцать, не больше. Интересно, а чего девчата именно тут грибы собирали, ближе к селу мест, что ли, не было? Или нахвалили? Такое бывает. Сам однажды попался. Слышал, какая замечательная рыбалка, и тащился ведь двести километров ради шести пескариков.

Добраться засветло до села не получалось, встретился железнодорожный мост с охраной, сканер отчётливо показывал взвод охраны, а до заката ещё часа четыре. Прикинув, что можно и подождать, я поставил мех на берегу, снова превратив в покрытый мхом камень, разложил лежанку и вскоре уснул: отдал приказ нейросети, та вырубила меня, а через четыре часа поднимет. Есть не хотел, два часа назад обед был, ещё в будущем.

Проснулся я от писка, меня «Живоглот» поднял. Оказалось, два сельских мальчишки лет десяти удивлённо осматривали камень, неподалёку один велосипед на двоих лежал, колесо заднее ещё крутилось, а те, тыкая палками в броню меха, переговаривались. Я включил внешний микрофон. Оказалось, они изумлялись, откуда этот камень взялся, ведь сколько раз тут бывали, а его точно не было. Вот и чесали затылки, пытаясь понять, как такое произошло. Вроде как в округе таких больших камней вообще не было. Десять минут вокруг ходили, пытались залезть наверх, но скользкая броня не позволяла, так что вскоре укатили в сторону села.

До наступления темноты оставалось часа полтора, спать не хотелось, мальчишки напрочь прогнали сон. Достав кофр с гитарой, я подключил усилок, полулёжа устроился в кресле и стал наигрывать и напевать. В этом деле частые тренировки необходимы, чтобы не потерять навык. А пока занимался музыкой, вспомнил про сидор в дупле, что в парке находился. Надо бы проверить. Правда, это центр города, но не думаю, что возникнут проблемы. Вспомнил не столько об оставленных там документах, которые вряд ли мне пригодятся, сколько о том, что это может быть доказательством того, что в этом мире я был. Новости были обычные: немцы давят, наши отступают, про угнанную немецкую субмарину не упоминалось. И как стемнело, я поднял мех и долетел до окраины деревни, благо низкие тучи обеспечивали полную темноту. Оставив там мех, я, проваливаясь во вскопанном огороде и стряхивая комки грязи с ботинок, осматривал улицу и дома. Где штаб дивизиона расположился, сразу видно по антенне и нескольким машинам рядом. А девчата должны быть рядом, под боком, так сказать. Так что я туда направился. Мои глаза закрывал прибор ночного видения. Выглядит как обычная лента для волос голубого цвета. Обхватывая голову, закрывает только глаза. Это была дешёвая гражданская модель, купил на распродаже целую коробку. Их там пара сотен. Показывает в бело-чёрном цвете. Но главное, всё видно. Светомаскировку тут соблюдали, потому ходили на ощупь, двое командиров, касаясь забора, двигались рука об руку. Первый тянул второго. Они прошли мимо меня, даже не заметив. Подумав, я направился следом. Слишком вид был одухотворённым. Судя по запаху, выпили. Похоже, по бабам пошли, выпив для храбрости.

Догнав их, вырубил замыкающего, а первого, прижав к забору, спросил:

— Ты кто?

Тот задёргался, пытался коленом ударить, но я так сжал его плечи, что тот замычал от боли и дал явно понять, что готов к конструктивному диалогу. Выдернув кляп, я повторил вопрос:

— Итак, ты кто?

— Старший лейтенант Панкратов. Начальник связи дивизиона.

— Да мне по хрену должность. Интересуют младшие сержанты Сыроежкина и Паровозова.

— Так нет их. Давно уже. Летом ещё перевели в другую часть.

— Хорошо, живы, значит.

— Ты их знаешь?

— Встречались как-то, когда они по грибы ходили.

— Постой, так это ты в лесу уничтожил лётчиков и связника немецкого? Я в курсе дела. Через меня вся информация шла.

— Нашли их?

— И следы самолёта на поляне.

— Ага, я на нём и улетел. Только не долетел, плюс нашим истребителям-ночникам, сбили через десять минут после взлёта. Кстати, там с самолёта сошли девять диверсантов в командирской форме, поймали?

— Не в курсе.

— Ладно, что хотел, узнал, главное, девчата живы и в безопасности. Бери своего напарника и неси в ближайшую избу, а то застудится, земля уже холодная. И не ори, всё равно перехватить не успеете.

— Так, может, выпьем за знакомство?

— Тебе меня не перепить. Знаешь, в Минском управлении НКВД служил такой парень, Иванов его фамилия, а прозвище получил Три-Четверти — за то, что чистейший медицинский спирт выпил соответствующего объёма и на своих двоих ушёл, а я его перепью. Мы с ним в лагере для военнопленных под Щецином познакомились. Потом бежали вместе. Я думал, он на одном из судов был, а его, оказывается, ранило, и он со мной на субмарине немецкой вырвался из порта, врачи его там прооперировали. Так мы к Ленинграду и прорвались.