За командором шествовал Родрик в рубахе и подштанниках. Лицо Дурного Мага было чрезвычайно серьезным, и только в глазах посверкивали смешинки. Ясно было, что происходящее его веселит, но портить чужую игру он не собирался.

— Да славится Творец-Порядок во веки веков! — Вслед за отцом Калти затянули послушники. Поскольку большинство из них вступили в Орден недавно, хор получился нестройный и временами напоминал овечье блеяние. — Да оградит нас от Хаоса, дарует жизнь…

Расположившийся около Хорста Авти презрительно фыркнул.

— Уж лучше бы я на дудке сыграл, — заметил он. — А то от этого пения повеситься охота!

Брат Тегер, услышавший реплику шута, покосился на него неодобрительно, но тот ответил невинной улыбкой.

Обряд шел своим чередом. Родрика заставили раздеться догола, и по рукам мага тут же побежала дрожь, а нос посинел. В бадью он залезал с видом мученика.

— Упорядочат мужика, — хихикнул Авти, — и заодно простудой наградят!

— Тихо ты, — укоризненно сказал Хорст, — все благолепие нарушаешь своими шуточками!

— Нет большего удовольствия, чем нарушать благолепие, — отозвался шут, но все же замолк.

Трясущегося в ледяной воде Родрика заставили выслушать длиннющее обращение к Творцу-Порядку. Читающий его ре Вальф размахивал церемониальным кубом размером с кулак и ни разу не сбился. Память у командора была не хуже, чем у настоящего служителя, которому положено знать наизусть все Писание — Книгу Предписаний, Книгу Изречений, Книгу Пророчеств и Книгу Молитв.

Хор вновь взялся за дело, заставив Авти сморщиться. Ре Вальф коснулся Кубом лба Дурного Мага, после чего торжественно объявил:

— Ныне же упорядочено дитя Творца-Порядка именем Родрик! Иди и не сей беспорядка!

Маг резво выбрался из воды и принялся вытираться, а процессия воинов Ордена под звон колокольчиков двинулась назад, к люку.

— Уф, все, — проговорил Авти с облегчением, — если бы не пение это да непогода мерзкая, то все могло мне даже понравиться.

— Я думал, тебе только пьянки и мордобой нравятся, — поддел Хорст.

Шут помрачнел. О вчерашних похождениях в кабаке напоминали здоровенный синяк и жуткий пивной перегар, от которого шарахались даже видавшие виды матросы.

— Ну, и это тоже, — Авти сделал вид, что смущен. — Спущусь я лучше вниз, чего здесь на ветру околевать.

Шут ушел. На палубе остались только занятые своим делом моряки, торопливо одевающийся Родрик, да Хорст. Он сам не знал, чего именно ждет и почему не прячется от дождя и пронизывающего ветра. Маг, заметив, что за ним наблюдают, вымученно улыбнулся.

— Ну что, — сказал он, застегивая кафтан, — можно считать, что заново родился!

— А этот обряд… — Хорст замялся, — он не может повредить вашей способности творить чары?

— Не может. — Маг подошел и оперся на фальшборт. — Сила Порядка и магия — вещи совершенно разные, они никогда не пересекаются и не могут задеть друг друга. Вот смотри.

Фигура его поплыла и как-то резко исказилась. Хорст ошеломленно моргнул — на том месте, где только что стоял человек, сидела крупная хищная птица. Оперение ее было черно-белым, когти на сильных лапах оставляли на досках палубы длинные царапины, а круглые желтые глаза смотрели с безмолвной яростью. Хорст растерянно моргнул. Ястреб недовольно заклекотал, взмахнул крыльями и ринулся вверх. Хорст отшатнулся, но перед ним вновь стоял толстый, устало улыбающийся человек с прилипшими к черепу светлыми волосами.

— И все маги могут… эээ… так превращаться?

— Каждый — только в одно животное, — Родрик кивнул в сторону Хорста, — вот твой… хозяин становится рысью, как легко можно понять из его знака.

— А у вас тоже, — задавать этот вопрос было нелегко, но не задать его значило испытывать постоянные сомнения, — тоже есть слуги? Ну, те, кто носит такой же амулет, как и я.

— Есть, — кивнул Родрик и разжал кулак. В только что пустой ладони появилась серебряная ястребиная голова.

— Значит, все разговоры о том, что вы хотите отличаться от других, жить не как прочие маги — пустая болтовня? — Хорст ощутил горечь. После знакомства у него появилось ощущение, что судьба свела его с таким магом, который способен хоть чем-то ему помочь. Сейчас он испытывал сокрушительное разочарование. — Вы точно так же используете рабов, как и прочие? И после этого осмеливаетесь говорить что-то о собственной непохожести?

— Не совсем так, — Родрик устало вздохнул. — Маг не может не иметь… эээ… слуг, проводников своей воли, игровых фигур. А все потому, что он не может не участвовать в играх.

— Как это? — Хорст опешил. — Почему?

— Только участвуя в играх, маг обретает силу для свершения волшебства. Бессильный же маг обречен на нечто более страшное, чем просто смерть. И я не могу отказаться от того, что суждено всем нам, а могу только избегать наиболее жестких форм принуждения, которые мои собратья считают само собой разумеющимися.

Хорст наморщил лоб, пытаясь сообразить, обманывает его Дурной Маг или говорит правду.

— Не мучайся, — посоветовал Родрик, — проверить мои слова ты все равно не сумеешь. А врать мне смысла нет. Не имей я желания отвечать, то просто зачаровал бы тебя, да и вся недолга.

— И что, я превратился бы в лягушку?

— Это сказки, — буркнул маг, досадливо скривившись, — человека нельзя превратить в животное. Ты бы просто забыл о том, что тебя сейчас так волнует.

— Да, а почему этот амулет ведет, себя так странно. — Этот вопрос смущал Хорста не первый месяц и похоже наступил подходящий момент его задать. — Почему он защищает меня не всегда?

— Он не может прикрыть тебя от нападения фигур других игроков, — Дурной Маг глянул на собеседника с интересом, — а воздействует только на тех существ, которые в игре не участвуют!

— Ага, — Хорст почесал затылок.

— Пойдем вниз, — Родрик поежился. — Там хоть и душно, но тепло. За сегодня я намерзся достаточно!

Хорст плелся за собеседником, ощущая, что голова вот-вот лопнет. Маг проявил неожиданную откровенность, но легче от этого почему-то не стало. На часть загадок нашлись ответы, но неразгаданных все равно оставалось больше…

Корабль содрогался под ударами волн. Борта скрипели и стонали, качка была такая, что время от времени одна из стен выражала желание стать полом или потолком. Хорст отчаялся уснуть и просто сидел, крепко вцепившись в лежак и изо всех сил борясь с тошнотой. Авти, судя по блаженному причмокиванию, дрых без задних ног. С той стороны, где расположился брат Калти, доносилось приглушенное бормотание — редар молился во сне. Из трюма иногда долетало испуганное ржание — лошадям шторм тоже явно не нравился.

Истекали четвертые сутки после выхода из Агинора. Корабль под флагом Ордена огибал мыс Хела — юго-западную оконечность Полуострова, борясь с внезапно налетевшей бурей. Очередная волна шарахнула в борт, точно громадный кулак. Хорста едва не сбросило на пол, в животе что-то вздрогнуло и поползло вверх, медленно, но уверенно.