– Костя, но ведь у нас три часа ночи!

– Какая разница? Вызывай шофера!

Несмотря на свою тревогу, Женя не могла не улыбнуться: слово «шофер» ее муж произносил с ударением на первый слог и утверждал, что именно так правильно. А Женя, будущий филолог, должна это знать и бороться за чистоту языка. Филологи ни за что не борются, возражала она, они только фиксируют и изучают происходящие в языке изменения. Ее раздражали жеманные плакатики в метро: «Давайте говорить как петербуржцы». Почему туляк или киевлянин должен говорить как петербуржец? Речь человека – такая же часть его индивидуальности, как лицо и тембр голоса. Одна Женина преподавательница выговаривала «л» как «в», и этот недостаток странным образом подчеркивал ее элегантность и быстрый ум.

– Костя, неприлично срывать человека с постели из-за глупых страхов!

– Ничего, не переутомится!

– А что люди подумают, если я припрусь в отель среди ночи?

– Плевать, что они подумают!

Женя уже жалела о своем звонке – ехать в гостиницу ей не хотелось. Да и страхи уже прошли.

– Ты сейчас в каком городе? – задала она свой обычный вопрос, чтобы выиграть время.

– В Петропавловске.

– А давай я к тебе прилечу? – нерешительно предложила она. – Я так соскучилась!

Долгосабуров помолчал, наверное, что-то обдумывая.

– Что ж, прекрасная мысль. Я собирался послезавтра возвращаться к моим китайцам, но, пожалуй, смогу задержаться на пару дней.

– Ура! – закричала Женя.

– Раз так, я заказываю тебе билеты. Меньше чем через сутки мы уже обнимемся, мое счастье!

Он отключился, а Женя едва не запела от радости. Скоро они увидятся! Она так истосковалась по его рукам, по сухим и жарким поцелуям, по близости любимого тела. И как же хочется, просто до озноба, вдохнуть его запах, потереться щекой об его твердую и колючую, как наждачная бумага, щеку.

Зажигая везде свет, Женя побежала в комнату с эркером – собираться и укладывать сумку. Костя сказал – на ближайший рейс, может быть, ей уже нужно спешить.

В комнате с роялем она поняла, отчего так внезапно и тревожно проснулась. Ее разбудил упавший с рояля портрет Катеньки Кречетовой.

Стекло не разбилось. Женя аккуратно вернула портрет на место.

Искушенные пассажиры ночного рейса спали, а Женя прилипла к иллюминатору, глядя в темноту. Она не знала, над какими городами пролетает самолет. Время от времени внизу появлялись россыпи огней, то большие, яркие, а то совсем маленькие горстки.

А потом они влетели в рассвет. Ночь осталась позади синей стеной, а солнце перечеркнуло небо яркой золотой полосой.

Внизу было Охотское море, покрытое легкими рваными облачками, Женя хотела увидеть корабли, но не разглядела.

Теперь небо было светло-голубое, умытое, чистое, будто только что созданное, а потом впереди и внизу внезапно появились горы, тоже умытые, белоснежные. Одни горы были ровными, приглаженными, а другие – острыми, словно чьи-то пальцы собирали их в щепотки и сминали. У Жени дух перехватило от этой божественной красоты. Самолет пролетел мимо высокого пика, в снегах которого отражалось небо, и ей подумалось, что именно здесь живут суровые северные боги.

Самолет лег на крыло, резко развернулся, и она увидела край Тихого океана. Горы ложились в него. Поверхность воды была покрыта плотным, узорчатым, будто сахарным снегом, и Женя испугалась, что они падают в океан, но тут вдалеке показались маленькие фигурки людей, энергично махавшие самолету, из ниоткуда появилась земля, и самолет благополучно сел.

Костя встретил ее у трапа, такой родной, такой радостный… Переполненная впечатлениями полета, она безвольно повисла у него на руках.

После бессонной ночи Женя долго спала, крепко и легко, как в детстве. Просыпалась бодрой, видела рядом мужа, обнимала, целовала его и снова проваливалась в сон.

А на следующее утро явился Костин партнер по бизнесу и потащил их кататься на горных лыжах. Женя боялась лыж, стеснялась нового знакомого, но по дороге тот так заразительно смеялся, что постепенно ее смущение испарилось.

Ей ужасно понравилось кататься на подъемнике, а еще смотреть, как бесшабашно ее муж покоряет сложные склоны. А потом Костин партнер несколько раз спустил ее с горы – так бережно, будто Женя была редкой китайской вазой.

Раньше ей приходилось видеть репродукции акварелей восточных художников. Пейзажи на них казались Жене нереальными, а теперь оказалось, что зимние горы так и выглядят: белый склон, прозрачная тень голых ветвей и румяный край заката.

А вечером, когда они вернулись в город, в одночасье все изменилось. Небо исчезло, вместо него возникла темная белая мгла, и ничего не стало видно, кроме поземки. Воздух плотным потоком проносился мимо Жени, не позволяя дышать, и она испугалась. Но Костя закрыл ее и отвоевал у ветра небольшой клочок воздуха.

В гостинице они залезли под одеяло и слушали, как жутко воет ветер за окном. И каждой клеточкой своего тела Женя чувствовала, что она не одна и никогда больше не будет одинокой.

Метель засыпала город снегом и утихла.

В последний день они поехали на горячие источники. Это было очень странно – горячий бассейн среди высоченных сугробов. Женя плавала, а на лицо ей медленно опускались снежинки…

Как ей не хотелось расставаться с Костей! Но дела требовали его присутствия в Китае, а у Жени так и не было заграничного паспорта.

Три дня пролетели, как три мгновения.

И только когда самолет приземлился в Пулково, она сообразила, что так и не рассказала Косте о призраке Кати Кречетовой. А он ни разу не спросил ее о квартире. Будто нет никакой квартиры и Женя не вьет семейное гнездышко! Неужели он забыл обо всем, кроме любви? Это не похоже на ее мужа…

Как бы то ни было, ей бояться нечего. А любая странность рано или поздно объяснится.

* * *

Войдя в квартиру, она обрадовалась всему, даже стенам. Костя тоже полюбит их, дайте только срок. Просто он слишком долго был одиноким и не верит, что хрупкая маленькая Женя способна устроить дома тот же комфорт, к которому он привык в гостинице. Но он ошибается!

Правда, открыв холодильник и увидев одинокую пластиковую баночку с остатками йогурта, она подумала, что, возможно, не так уж он и ошибается. Надо было купить еды по дороге, а она не сообразила. Придется идти в ближайший магазин. Можно было вернуть водителя и сгонять в какой-нибудь пафосный гипермаркет, но Женя решила не создавать лишних трудностей.

Потом, выпив чаю и перекусив хлебом и сыром, она набрала мужа.

– Женюта… – По голосу она поняла, что он спал. – Хорошо, что ты позвонила…

– Я тебя разбудила, извини.

– Я люблю, когда ты звонишь. – Он сладко зевнул. – Соскучился, просто ужас! Как хорошо было в Петропавловске, а здесь без тебя такая тоска.