Оказавшись за пределами кровати, она начала поспешно озираться по сторонам в поисках чего-нибудь, что смогло бы послужить ей хоть каким-то оружием. Но, как и следовало догадаться, в палатах психушки выбор подобных средств обычно не высок. Видя, как девушка отчаянно мечется по комнате, словно зажатый в угол волчонок, Джу примирительно поднял вверх руку, второй продолжая держаться за свою пострадавшую скулу.

— Не надо, успокойся, — порывисто прошептал он, — Я же не нападаю на тебя!

— Ну да! — в бешенстве выдохнула Мари, — А что это, тогда, только что было?!

— Да тише ты! — вновь шикнул на нее Джу, — Я же просто рот тебе зажал, чтобы ты не вскрикнула от неожиданности. Не забывай, что в коридоре санитары!

— Я тихо говорю, — возразила Мари, переходя на еще более шипящий шепот. Рука ее болезненно заныла. Что ни говори, а бить кого-то всегда больно. Девушка села на пол, прижавшись спиной к стене, и сжала гудящую кисть в ладони. Где-то на задворках ее сознания мелькнула мысль, что в том, как она якобы избила Джоуи была какая-то физическая несостыковка. Она тогда, вроде как, тоже почувствовала боль в разбитой руке, но это было больше похоже на какое-то наваждение или галлюцинацию.

— Идиот…, придурок…, — срывающимся шепотом всхлипнула она, — И как я могла поверить, что ты хоть что-то можешь делать для меня бескорыстно?!

Джу тихонько присел на пол напротив нее, держась, однако, на довольно безопасном расстоянии.

— А что я такого сделал? — неожиданно как-то растерянно спросил он, — Я думал, что ты тоже этого хочешь! Ведь ты же сама была рада тому, что я здесь! Откуда мне было знать, что ты вдруг взбесишься, как какая-то истеричка?

— Круто! — гневно возмутилась Мари, — А с чего ты, вообще, взял, что я тоже этого хочу?!

— Ну-у, — окончательно растерялся Джу, — Я не знаю… Наверное… потому что… это приятно…

Он наконец-то убрал вторую руку от своего лица, и Мари заметила, как по его скуле расползается внушительный синяк. «Крепко я его, все-таки, приложила, — удовлетворенно подумала она, — А теперь он еще и в дебила играет…».

— Да неужели?! — с издевкой фыркнула она вслух, — А я вот всегда думала, что это приятно, только когда оба этого хотят!

— Так я и говорю, что думал, что ты тоже этого хочешь, — пожал плечами Джу, — Просто, когда я в первый раз был с девушкой, мне это понравилось…

— Ты издеваешься?! — на всякий случай злобно уточнила Мари, — А мне вот, когда я в первый раз была с мужчиной, как-то совсем не понравилось! Потому что этот урод меня изнасиловал!! А теперь еще и ты туда же!

В голове Мари, при этих словах, вдруг неожиданно мелькнула какая-то яркая картинка. Она явно была весьма неприятной, но девушка не успела сосредоточиться на ней, поскольку та промелькнула слишком быстро, словно какая-то резкая, стремительная вспышка.

Джу, тем временем, протестующе замотал головой.

— Я тебя не насиловал! — горячо и порывисто возразил он, — Я ничего такого и не собирался даже! Я же говорю, что думал, что ты не будешь против! Да я даже руки твои не держал!! — глаз его со стороны подбитой скулы болезненно прикрылся, словно парень резко почувствовал, во что ему это вылилось.

Как ни странно, но эта его откровенная растерянность и даже какой-то беспомощный испуг от ее реакции заставили Мари поверить его словам. Как-то не было похоже на то, чтобы он над ней издевался. Больше было похоже, что у него, и вправду, практически нет никакого опыта в сексуальных отношениях.

— Но ты вел себя агрессивно, и я испугалась, — уже более спокойно ответила ему Мари, немного выдохнув, — Ты просто поставь себя на мое место… Что бы ты сам-то обо всем подумал?! Представь, что тебя, к примеру, точно также прижал бы к кровати какой-нибудь Джош…

— Блин! — ответил он, поспешно вставая и направляясь в противоположный конец комнаты, — Я же уже сказал, что ничего такого и не собирался…, — голос его вдруг предательски дрогнул, — Просто ты ко мне придираешься… Я думал, что ты… Что я… тебе нравлюсь… В-общем…

— Джу, — тихо окликнула его Мари, — Успокойся. Давай, просто поговорим об этом…

Неожиданно ей почему-то стало его жалко. Возможно даже потому, что Джу, который обычно так ловко владеет любой ситуацией, сейчас больше был похож на растерянного, зажатого в угол ребенка.

«Как ни странно, но мы с ним, действительно, чем-то похожи, — вдруг резко подумалось ей, — Оба ведем себя с людьми, как ежи. И оба толком не можем понять, по каким таким неписаным, неизвестным нам правилам эти люди общаются друг с другом в обществе».

Джу лишь порывисто лег на свою кровать и натянул себе на голову одеяло.

— А о чем тут, вообще, говорить? — пробубнил он оттуда, — Все и так понятно… Я искал ее, искал…

— Но ведь я действительно рада, что нашел! — горячо возразила ему Мари, тоже поднимаясь с пола и усаживаясь на свою кровать. Слишком сильно приближаться в парню она, все-таки, еще опасалась.

— Просто, на самом деле, ты бы предпочла, чтобы здесь, вместо меня, был Джесс, — раздраженно фыркнуло на нее одеяло, — Вот с ним бы ты, наверняка, с радостью согласилась!

«Ох, — подумала Мари, — И почему я решила, что у меня будет возможность сделать вид, что я не замечаю его симпатии?».

Одеяло продолжало бубнить ей еще что-то нечленораздельное. А, может быть, даже уже не ей.

— Ты как ребенок, — примирительно сказала Мари, — Ничего ведь страшного не случилось… Давай, правда, просто обо всем поговорим… Джу?…

Одеяло снова начало сабвуферно бубнить ей что-то в ответ, из чего Мари смогла разобрать только что-то вроде: «Могу и вовсе уйти…».

«Вот здорово! — подумала девушка с неожиданно нахлынувшей на сердце тоской, — После этой фразы я вовсе не удивлюсь, если утром его и след простынет…».

Побубнив еще немного, одеяло успокоилось и постепенно затихло. И Мари не знала, уснул ли Джу или просто лежит там и о чем-то думает. Сама же она еще довольно долго не могла успокоиться. Ее рука ныла, а в ответ ей тоска грызла сердце. Ну вот и все, он обиделся, хотя вообще-то, по идее, должна была обидеться она. И ничего тут уже не сделать. Мозг этого парня устроен как-то шиворот-навыворот, и потому объяснить ему хоть что-то, всегда представляется задачей трудновыполнимой.

Обида в груди Мари уязвлено бурчала: «Ну и пусть идет! Пусть валит! Я-то думала, что он мне друг, а он…». На что досада ей плаксиво отвечала: «Ага, и буду тут опять одна… Совсем одна в этом дурдоме. Какой бы дурак он ни был, но будет жаль, если он уйдет… Я не хочу быть одна… Так не хочу снова быть тут одна…». И обида, и досада сошлись в итоге в одном — им обоим было очень плаксиво и грустно. Глаза Мари, против воли, затуманились от слез, и пара слезинок горячо скользнула по щекам вниз. Но Мари лишь инстинктивно прижала ладонь к трясущимся губам. Никто не должен слышать как она плачет. Никто. И уж тем более он…