Голос Ниила еще отдавался эхом в моей голове, но слушать его я больше не хотела. «Не вернешься домой…» Чушь. Теперь я просто обязана туда сходить. Да что со мной сделают? Выкинут за стену? Судя по Ниилу, ничего такого не случится.

К тому же дом я потеряла, когда мама умерла от тетры.

* * *

Утром я приводила себя в порядок с особой тщательностью. У меня было много времени – слишком много. Не нужно было ничего учить, не нужно было ничего повторять. Не было баллов, которые нужно было бежать зарабатывать.

Сегодня вечером состоится бал Распределения, но я даже не сожалела, что не попаду на него. Не так уж и хотелось, да и имею ли я теперь право? Нет, конечно, нет. Я обнуленная. Я вообще ни на что не имею права. Пока что.

В шкафчике своей медовой ванной я отыскала щипцы для завивки и, встав перед зеркалом, медленно, методично перекрутила все свои кудряшки в аккуратные, сверкающие локоны. Потом оправила белый воротничок серого хлопкового платья и долго себя разглядывала в зеркале. Надо будет взять в центре обеспечения «взрослую» черную юбку с крупной серебряной бляхой на поясе. Когда мне заплатят, конечно. А мне скоро заплатят. За съемки или за новое место – меня ждут мои баллы. Я уже успела по ним соскучиться.

Улыбнувшись отражению, я заправила прядь за ухо. Сегодня я снова вытащила из чемодана скромный запас маминой косметики и аккуратно подкрасилась. Пусть только ла’Гарда попробует отправить меня все это смывать. История с плакатами закончилась.

Я никогда еще не бывала в министерстве просвещения, и длинные высокие коридоры сразу подавили меня своим величием. Добираться мне сюда пришлось пешком: в электробусе мой комм не сработал бы, но турникеты на входе в министерство меня пропустили сразу. На мраморном полу плоские каблучки моих туфель постукивали, и я вдруг вспомнила, что так и не вернула эту пару Риине. Забыла начисто… Оставила у нее свои, а эти так и носила. Ну что ж, сделаю это позже.

Я миновала арку за аркой. Меж колонн в нишах прятались скульптуры и картины – что-то из старого, имперского еще художественного наследия. Сюжеты, впрочем, были сплошь нейтральные: пейзажи, натюрморты, безликие портреты. Размытые костюмы и неясные силуэты – никаких деталей, которые позволили бы узнать об империи чуть больше. Министерство, по странной причуде устроенное в имперском здании, почивало на лаврах чужого наследия, но наследия, которое словно бы заставили замолчать.

– Ну здравствуй, Тесса.

Ла’Гарда встала мне навстречу, стоило мне распахнуть дверь кабинета 3686, на золоченой табличке которого значилось ее имя.

– Садись.

Ла’Гарда указала мне на глубокое мягкое кресло напротив ее стола. Кабинет был оформлен не слишком скромно: мягкая мебель с обивкой из, кажется, натуральных тканей, тяжелые гардины. В углу виднелся большой визор, на столе у ла’Гарды лежал еще один, портативный.

– Я рада, что ты пришла.

Я опустилась в кресло. Ла’Гарда была одета, как и прежде, в узкое платье-футляр, а ее короткая графичная стрижка резала взгляд прямыми линиями.

– Спасибо за приглашение. Я очень ценю, что вы… – начала я, но ла’Гарда махнула рукой:

– Не надо. Я знаю, что ценишь.

Она обошла свой стол и присела. Потом подалась ко мне и, положив запястья на столешницу, свела кончики пальцев.

– Я перейду сразу к делу, если не возражаешь. Отбор на плакаты, да и вся эта агитационная работа лишь один из моих проектов. Есть и другой. Побочный, скажем так. Всех, кто меня заинтересует во время основного отбора, я рассматриваю и для вот этого, другого проекта. Кроме тебя отсняли еще нескольких ребят, но ты была выбрана «главной героиней». Твой образ… соответствовал. Но плакаты – это лишь часть игры.

Игры, ставки, цены… Не об этом ли говорит ла’Гарда?

– Есть и другая возможность, – продолжала она. – И твой… опекун… господин ли’Бронах… ее поддержал.

Ну конечно.

– Видишь ли, твои результаты экзаменации удивили бы кого угодно. Сразу ясно, все это – плод недоразумения.

Ла’Гарда как будто усмехнулась, но потом снова посерьезнела. Не приложила ли руку к оценке моих экзаменационных работ сама ла’Гарда?

– Я хотела бы предложить тебе место, куда обычно так запросто не распределяют. Ты, в прошлом блестящая ученица, подходишь на него как никто другой.

– «В прошлом» – ключевые слова? Подвох в них? – сразу поняла я.

– У всего есть своя цена.

– Вы говорите о том, что у меня нет выбора?

Ла’Гарда подалась ко мне ближе и протянула руку за моим браслетом. Я неохотно подала ей запястье. Ла’Гарда тронула экран, и на счетчике зажегся ноль. По верхней строке все так же бежало уведомление про обращение в департамент социальной поддержки. Ла’Гарда развернула экран моего комма ко мне.

– Солнышко… У тебя ноль. Если через два дня ты не явишься в департамент соцподдержки, тебя поставят под надзор. А ноль и надзор – это почти прямой билет за стену.

Ла’Гарда отстранилась, выпустив мою руку, и откинулась на спинку кресла.

– Конечно, ты можешь отправиться на исправительные работы. Ты знакома с тем, какие бывают исправительные работы?

Я качнула головой.

– Тогда смотри.

Ла’Гарда тронула экран своего порто-визора, что-то открыла и развернула ко мне.

– Видов работ несколько. Но в силу своей специфики обычно это те работы, на которые нанимать обычных граждан Циона – я имею в виду необнуленных – нецелесообразно. Понимаешь, о чем я?

Я смотрела на фотографии полутемных залов, шахт, цехов. Ла’Гарда медленно листала, то приближая кадры, то отдаляя.

– Химический комбинат, – перечисляла она. – Целлюлозно-бумажный. Мусоросжигательный.

Она приблизила кадр. Технический зал, залитый красным, и такие же красные, сверкающие от пота лица рабочих.

– Переработка.

Снова цеха, комнаты, аппараты. Люди в буро-черном, согнутые, словно без лиц.

– Лаборатории.

После темных кадров от белого резануло глаза.

– Сыворотки и вакцины сами себя не протестируют, сама понимаешь.

Люди в белом на скамьях, на креслах, привязанные ремнями к кушеткам…

Я отвернулась. Ла’Гарда убрала порто-визор:

– Не самые приятные условия. Иногда они просто вредные, а иногда они представляют прямую угрозу для жизни. Все для выгоды и благополучия Циона, конечно. Но рисковать на таких местах работоспособными, полными сил и стремлений гражданами Циона нелогично. Именно поэтому они отводятся для тех…

Ла’Гарда запнулась, будто бы подбирая слова, но я не услышала в ее тоне неуверенности. Она хотела, чтобы я закончила за нее.

– …Кого не жалко, – пробормотала я.

– Формулировка грубая, но смысл ты угадала верно. Я бы сказала так: для тех, кто растерял свой социальный капитал, такие работы –