силён, не чувствует никаких недомоганий, даже нагрузки довёл до прежних, чемпионских, чем заглушает моральный раздрай. Мне очень сложно объяснять, ведь я не должен был этого делать по всем правилам моих предков. Короче, если бы ты сама закончила третий, самый интимный этап восстановления Михаила, то забыла бы о всех переживаниях и получила возможность всегда и везде помочь ему. Между любящими людьми…

— Вот именно, между любящими. — Я не дала ему договорить, раздражение накрывало с головой. — У нас и так всё было хорошо, Миша уже чувствовал себя прекрасно. Зачем нужны были эти эксперименты? И как теперь прекратить эту разбалансировку? Ему совсем не нужны запредельные нагрузки, вы не находите? И потом, мадам Сергеева заграбастала в свои руки обалденный потенциал облапошивания мужиков? Вот где жуть и ужас! Сидели бы у себя в горах, шаманили на месте, больше пользы бы принесли, честное слово.

— Я уже подумываю об этом. Но пока не исправлю того, что натворил, не смогу служить людям. Я уже кое-что придумал, но, боюсь, ты мне не станешь помогать.

— Да мне, сначала, нужно во всё это поверить, Карл Иванович! — Я уже начинала закипать, вот-вот сорвёт крышку…

— Хорошо, давай поступим так: ты понаблюдаешь, сделаешь свои выводы и проявишься, когда будешь готова. Только не затягивай. И последнее, на сегодня. Скажи, психологиня отдала тебе остатки мази?

— Какой мази? Господи, ещё и это: благовония, афродизиаки, привороты… Дурдом! Нет, не вернула. Да я и забыла об этом. Теперь она наделает, как в той сказке «Каша, варись», мегалитры вашего чудодейственного средства, выпустит его в мир, и мы перевернём наши устои с ног на голову или, вовсе, превратим нашу планету в бордель!

— Правильно мыслишь, Лиза! Но я не допущу этого, не будь я камом Карумом!

— До свидания, господин волшебник. — Совсем испортилось такое хорошее слово, применяется не по назначению.

— До встречи. И, пожалуйста, никому ни слова.

Много позже я узнала, что кам Карум, шаман Карум, настоящее имя Карла Ивановича. И возможности его действительно огромны. Выбрав для себя белый путь, при том, что обладал и чёрной силой, он отдавал свою жизнь служению людям. Так и не смирившись с потерей своей семьи, обвиняя себя в этом, он старался не допускать таких «бумерангов» в своём окружении. И создать снадобье с только ему известными ингредиентами не смог бы никто, будь он хоть семи пядей во лбу. Без колдовства тут, точно, не обошлось… Куда уж Алине! Ей, бедной, не удастся создать приворотную мазь никогда! А не просветил меня папа Карло, чтобы не расслаблялась, Фома Неверующая!

И я стала наблюдать. Возможностей для этого было предостаточно в подмосковном пансионате. Мозгами — не хотела, не верила, старалась не размышлять на эту тему, боясь окончательно сойти с ума. Но сердце!? Не было ему покоя, оно настырно выискивало неадекватные моменты, изменения и элементы трансформации в поведении моего ненаглядного. Отдыха не получалось. Ну, Карл, хана тебе, я вышла на тропу войны, даже, если ты превратишь меня в бесхвостую ящерицу или закопаешь в землю, как мамонтиху!

Но в действительности… Находясь всё время рядом, я обратила внимание на моменты нетипичного поведения для Мишки, это стало понятно уже окончательно. Он часто задумывался, просто сидел, уставившись в одну точку, подолгу. И был страшно недоволен, когда я выводила его из этого состояния. Нет, мой силач старался не показывать свой гнев, сразу растягиваясь в улыбке. В гримасе, вернее. Ничего общего с обаятельной улыбочкой моего любимого, которую он раздавал направо и налево, и девушкам, и бабкам. Тоже что-то новенькое. А когда я зашла в тренажёрный зал, где он уже закончил занятия, и хотела поправить майку, дотронувшись до его спины, Мишка дёрнулся от меня, как чёрт от ладана. Пришлось сделать неприятный вывод: он разрешал прикасаться к своему страшному медведю только в постели, в моменты сексуального забытья. Я решила удостовериться и в бане попробовала сделать ему массаж. Исаев напрягся, ему явно было некомфортно, он даже не стал это скрывать. И самое противное, в глазах моего исполина стала появляться тоска, что ли, пополам с унизительной извиняющейся ноткой. Он не мог признаться мне в чём-то, и это его изводило. Причём, внешне, мы выглядели вполне пристойной парой… Только и всего, матрона с мужем на отдыхе: завтрак, обед, ужин, дежурный секс… Дома, когда работа, дети, родители занимали львиную долю времени, мы старались использовать каждую свободную минуту на наше, личное, интимное. И это было так прекрасно, мы набирались друг от друга сил, счастья, смысла жизни. Но оказавшись рядом с утра до ночи, мой медведь поплыл, разбалансировался.

— Миша, что происходит? Тебе не отдыхается?

— С чего ты взяла? Всё прекрасно. Просто не привык к безделью. — Гримаса опять исказила его лицо.

— Поедем домой? Что-то отдых не идёт тебе на пользу.

Он испугался. Честное слово. Да что такое?

— Нет, нет, зачем? Тебе же нравится, вон щёчки какие розовые.

Это от повышающегося давления порозовели мои щёки. Или от поднимающегося бешенства. Я ничего не понимала. И постепенно сползала с тропы войны, без Карла мне не справиться.

— Я очень рад, девочка, что ты поступаешь разумно, твой звонок очень важен. Во-первых, проверь Мишкины вещи. Ты знаешь его пристрастия в области парфюма. Так вот, посторонние, незнакомые тебе запахи, найденные да хоть на трусах, сразу же сложи в пакет, даже в три, чтобы не фонили. Или выброси. А остальное проветри или перетряси. И в аптеку. Купи любое хвойное масло и найди повод провести третий ритуал, делая акцент на энергетических точках. Ты их помнишь? Я пришлю, прямо сейчас. И внимание, дочка, ненавязчивое, но постоянное. И всякие женские штучки… Ну, ты поняла. И, если не сразу всё получится, не опускай руки. Любовь победит, Мишка очень дорожит тобой, ему без тебя не жить, Лиза! Просто нашему богатырю очень стыдно за малодушие, как он считает. И ещё раз прошу тебя, ничего не рассказывай, это воистину ложь во спасение.

И я приступила. В чемодане мужа, под подкладкой, нашла носовой платок с масляным пятном и очень приятным запахом. Но Мишка не пользовался этим аксессуаром, предпочитая бумажные платочки. Как он попал сюда? Ведь вещи собирала я. Об этом подумаю потом. Перетряхнув содержимое, мне, вдруг, захотелось забрызгать его новым парфюмом. Он, почему-то, не пользовался им. Опять странность, обычно мой муж доверял мне и сразу же начинал пшикать направо и налево, надо — не надо. Я всегда балдела от запаха своего мужчины, наверное, потому, что выбирала его