В Новгороде помнят о таком проявлении английской глупости, которое вполне достойно фигурировать в анналах нелепостей этой чудаковатой нации. Некий [англичанин] заключил пари на очень скромную сумму о том, что трижды проскочит между языком колокола и самим колоколом, когда в тот будут звонить. Он проскочил один раз и второй, а на третий ему размозжило голову языком колокола. Так он потерял и жизнь, и заклад, а его случай ничуть не больше послужил уроком для других, чем множество прочих, столь же экстравагантных и трагичных, как этот.

В Бронницах (Bronitsi) среди хорошо возделанной равнины находится холм конической формы. Эта возвышенность, поражающая своей правильной формой, состоит из плотно прилегающих друг к другу гранитных глыб. Кроме того, возле самой ее вершины есть колодец, постоянно на 3–4 фута наполненный водой. Физик, предположивший, что эта вода поступает сюда с соседних холмов через подземные пустоты, был бы тут весьма разочарован и убедился бы в недостаточности подобного объяснения, ибо в округе нет никаких других возвышенностей. Однако он бы мог заметить, как сразу же сделал я, что на вершине поверхность не строго горизонтальна, а весьма поката, что края колодца располагаются несколькими туазами ниже, чем самая высокая ее точка, что поверхность воды в нем еще на два с лишним туаза ниже этих краев и что, следовательно, выше уровня воды располагается довольно значительный пласт горной породы, а на ее уровне или немного ниже преобладает слой глины, настолько толстый, что из нее получилось достаточно кирпича для постройки большой церкви от фундамента до крыши. Печь для обжига кирпича и теперь можно еще заметить неподалеку. А потому все эти замечания не оставляют ни малейшего сомнения в том, что указанный колодец не является резервуаром для дождевой воды с соседних возвышенностей.

В Крестьцах (Krestestkoї) мы нашли гранит, дающий при разложении песчаник или мусковит (argent de chat)[475], а также красный гранит в округлой плите из полевого шпата. В нескольких верстах оттуда мы обнаружили могилы (moguilles), или захоронения, – рассеянные по равнине земляные холмы разной величины, под коими покоятся останки знаменитых людей. Главные находятся на берегу озера Веретье[476]. Некоторые из них, но очень немногие, вскрыты либо из любопытства путешественниками, либо из алчности теми, кто искал здесь сокровища, но большинство нетронуты. Странно видеть посреди возделанной равнины эти возвышенности, покрытые кустарником и дикими растениями. Пахарь из-за давнего благоговения смиренно огибает их бороздой, не трогая могил.

Возле Крестьцов (Krestestkoi) нас развлекла беседа с несколькими цыганами; она не заслуживала бы здесь упоминания, если бы не стала поводом для разговора с г-ном Палласом, в коем сей знаменитый ученый продемонстрировал то доверие, которое испытывает к хиромантии. Хотя он ничего не понимает в этом химерическом и лживом ремесле, тем не менее считает, что ему до некоторой степени можно верить. Он нам сказал, что много и часто изучал линии на руках и на лбу и всегда находил определенную их связь с судьбой человека. У нескольких преступников, осужденных на повешенье, он видел на лбу меж бровей четко выраженную поперечную линию (potence, т. е. перекладину виселицы). Я обменялся с ним своими соображениями и возражениями, чтобы побудить его подробнее познакомить нас с его взглядами на сей предмет.

В Зайцово[477], где находится почтовая станция, перед Крестьцовом мы нашли красный слюдяной песок, слой которого толст и обширен. Мы обнаружили также плотный песчаник (un grès roulé), которой представляет собою не что иное, как спрессованный песок. Этот песчаник подобен олонецкому порфиру.

В 403 в[ерстах] от Пет[ербурга] и в 27 шагах от вымощенного камнем моста есть пласт гранита (un granit rubané) хорошего качества.

В 399 верстах прямо посреди дороги находится монолитная скала, покрытая черно-[нрзб.] узором; мы взяли несколько образцов этого камня.

В Вышнем Волочке мы видели канал, соединяющий реки Тверца (Tiverta) и Мста. Створы шлюзов весьма солидны и искусно выполнены. Чертеж[478] дает представление об их устройстве. Также там можно видеть деревянный мост в форме единой арки, перекинутый через канал. Он показался нам весьма прочным, почти как тот, что мы видели на Меттере в Германии, хотя последний длиннее и более сложной конструкции.

В 8 в[ерстах] от Выдропуска[479] в сторону Санкт-Пет[ербурга] на склоне мы оставили на скале слева от дороги три больших кремня или яшмы, которые заслуживают того, чтобы отвезти их в Санкт-Пет[ербург] для работы над ними.

Губернатор Твери, человек почтенный и стремящийся изо всех сил достойно исполнять свои обязанности, нам сказал, что на 13 000 жителей никогда не приходится больше 30 больных. Действительно, трудно найти где-либо более удачное сочетание целебного воздуха и чистых вод. Торговый оборот здесь доходит до трех миллионов рублей. Пески, увиденные нами при выезде из Твери, дали повод поговорить о песках Сибири, где бывают величайшие холода. Когда повсюду лежит покров льда и снега толщиной более аршина, пески скрыты под ним. Этот факт весьма заслуживает внимания и немного противоречит системе [нрзб].

18 июля мы проехали через Медное, бедную деревню, где, по словам г-на Палласа, должны были найти лед под дерном даже посреди лета, однако мы его не нашли. Один из местных жителей заверил нас, что такой факт имел место лишь единожды в силу особых обстоятельств вроде несколько запоздавшей смены времен года.

При въезде в Торжок мы обнаружили много кремния, смешанного с окаменевшими раковинами. Мы также нашли камень, показавшийся нам похожим на трапп[480], но с вкраплениями серного колчедана, что является потрясающим фактом и может позволить натуралисту понять процесс формирования траппа.

Деревня Медное бедна, хоть и немаленькая. Среди крестьян, обязанных поставить нам лошадей, нашелся лишь один достаточно зажиточный и способный хорошо содержать свою конюшню. Этот добрый мужик (mousik) ничуть не стал из-за этого более заносчивым и менее благожелательным по отношению к своим односельчанам. В данном случае он предоставил в пользование самому бедному из наших извозчиков трех лошадей, взяв с него деньги лишь за одну. Эта черта весьма привлекательна и убеждает в том, что рабство русских крестьян не столь ужасно и что при нем они сохраняют ту свободу духа и искренность чувств, которые проявляются в их гостеприимстве и готовности услужить. Их сеньор имеет по отношению к ним не больше прав, чем государь по отношению к своим подданным. Последний может заставить себя любить или бояться, он делает счастливыми или несчастными тех, чей удел смиренно сносить его капризы, и если он правит сурово, то взимает со своих подданных более или менее обременительные подати. С этой точки зрения русские крестьяне находятся в таком же положении. Они выращивают, что хотят, и обретают плоды своего труда; они никогда не платят сеньору чего-либо, кроме ежегодного оброка, размер которого определяется скорее добротой или алчностью их хозяина, нежели реальным доходом. Среди них встречаются и низкие, раболепствующие существа, готовые непрестанно валяться в ногах своего хозяина, чтобы его лучше обманывать в его отсутствие, но разве нет таких среди нас? Дай-то Бог, чтобы рабство, подобное российскому, существовало повсюду и повсюду порождало такую же честность, такую же искренность и прямоту, которую мы здесь увидели.