— Ты говоришь об этом как о чем-то естественном и нормальном. — Нахмурившись, Габриэлла провела пальцем по краю чашки. Она понимала, что в рассказе Саванны, хотя он и звучал весьма сюрреалистично, присутствовала определенная логика, но и она не могла примирить Габриэллу с реальностью открывшегося ей мира. — Я даже думать боюсь о том, кто он и как живет. Я должна презирать его за это, Саванна.

— Но ведь ты не презираешь?

— Нет, — тихо призналась Габриэлла.

— Ты беспокоишься о нем, не так ли?

Габриэлла кивнула, не желая вслух говорить о своих чувствах.

— И у тебя с ним интимные отношения?

— Да, — вздохнула Габриэлла и покачала головой. — Господи, все это настолько глупо. Я понять не могу, почему меня так влечет к нему. Он практически все время лгал мне, но, несмотря на это, стоит мне только подумать о нем, у меня подкашиваются ноги. Никогда ни к одному мужчине меня так не тянуло.

Саванна поднесла к губам чашку, скрывая улыбку.

— Наши воины больше чем просто мужчины.

Габриэлла сделала глоток из своей чашки, думая, что глупо считать Лукана «своим», ну если только она не вознамерилась отдать ему свое сердце на растерзание.

— Во все, что делают, они вкладывают столько страсти, — продолжала Саванна. — И нет ничего, что могло бы сравниться с обменом кровью, особенно когда занимаешься любовью.

Габриэлла пожала плечами.

— Да, я согласна, секс восхитительный. Даже отрицать этого не буду. Но мы с Луканом не обменивались кровью.

Уголки губ Саванны чуть заметно дрогнули.

— Он не кусал тебя?

— Господи, нет. — Габриэлла замотала головой, не зная, следует ли ей так этого бояться. — Насколько мне известно, он даже не пытался это сделать. А сегодня ночью поклялся, что этого никогда не произойдет.

— Вот как… — Саванна медленно поставила чашку на стол.

— Ты думаешь, он обманул меня?

Подруга Гидеона на минуту задумалась, затем покачала головой:

— Лукан никогда не разбрасывается обещаниями, тем более если речь идет о таких вещах. Думаю, раз он так сказал, значит, так оно и будет.

Габриэлла кивнула, испытав облегчение, и недоумевала, почему последние слова Саванна произнесла с сочувствием.

— Пойдем, — сказала Саванна, — я покажу тебе оставшуюся часть бункера.

— Есть что-нибудь новое об обладателе глифов П1, контактировавшем с Отверженными на Западном побережье? — спросил Лукан, бросая куртку на стул, стоявший рядом с Гидеоном.

В лаборатории они остались вдвоем, остальные отправились отдохнуть перед ночной вылазкой в город. Лукан был этому рад, у него начинался новый приступ нестерпимой головной боли.

— Рыл, как крот, но увы. Ни гражданские источники, ни криминальные сводки не дали ничего. Похоже, наш парень за пределами системы. Обычное дело, база данных огромна, но далека от совершенства, особенно когда речь идет о вас — П1. Вас мало осталось, но по многим причинам вы не желаете быть каким-либо образом учтены или внесены в реестры.

— Черт! — прошипел Лукан, постукивая пальцем по переносице, но это не снимало усиливавшуюся боль.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Гидеон.

— Нормально, — не глядя на него, ответил Лукан, он ощущал, что Гидеон внимательно и с тревогой наблюдает за ним. — Справлюсь.

— Я… э-э… слышал, что вчера вечером у вас с Титаном возникло некоторое напряжение. Ребята сказали, ты вернулся с охоты немного раздраженным. Ты же знаешь, что не вполне оправился после ожогов. К некоторым вещам нужно относиться проще, тебе необходимо питание, чтобы восстановить силы и…

— Я же сказал, я в норме! — рявкнул Лукан, осознавая, что в глазах блеснула злоба, а рот оскалился.

Наркодилер, которого он осушил в темном переулке, и миньон — этого более чем достаточно для восстановления. Проблема в том, что, вопреки физическому насыщению, голод не утихал.

Лукан стоял на очень скользкой дорожке — и знал об этом.

Один неверный шаг, и Кровожадность возьмет пал ним верх. Держать ее в узде всегда было непросто.

— У меня подарок для тебя, — сказал Лукан, желая сменить тему. Он положил на стол перед Гидеоном две флэшки. — Посмотри.

— Подарок, говоришь? Сейчас поглядим, — отозвался Гидеон в своей привычной веселой манере. Он вставил одну из флэшек в USB-порт. На экране появился длинный список файлов. Гидеон повернулся к Лукану и пристально посмотрел на него. — Это фотографии, и их здесь чертова уйма.

Лукан с задумчивым видом кивнул, раздражительность нарастала, ему было жарко в ярко освещенной лаборатории.

— Я хочу, чтобы ты просмотрел эти снимки и сопоставил их со всеми известными нам в городе дислокациями Отверженных: теми, что очищены, действующими, предполагаемыми — всеми.

Гидеон наугад открыл одну из фотографий и тихо присвистнул.

— Это логово мы уничтожили месяц назад. — Он просмотрел еще два снимка. — Товарный склад, за ним мы ведем наблюдение последние две недели… Господи, а это что — Темная Гавань «Куинси»?

— Там еще много сюрпризов.

— Черт возьми, здесь места обитания вампиров, и членов Рода, и Отверженных. — Гидеон наскоро просмотрел еще дюжину кадров. — Это все она снимала?

— Да. — Лукан не сводил взгляда с экрана. Он ткнул пальцем в одну из папок. — Посмотри вот эти.

Пробежав по клавишам, Гидеон вывел на экран фотографии.

— Ты меня разишь наповал. Она что, и в заброшенном приюте побывала? Там кровососов может быть не менее сотни.

У Лукана неприятно засосало под ложечкой — во-первых, от мысли, чем это могло закончиться для Габриэллы, во-вторых, от голода. Желудок сводило, он упрямо требовал пищи. Усилием воли вампир подавил это чувство, но руки дрожали, на лбу выступили капельки пота.

— Ее обнаружил миньон, он гнался за ней до самого ограждения, — пояснил Лукан, его голос прозвучал сдавленно, и не столько от физического напряжения, сколько от волнения за Габриэллу. — Ей крупно повезло, что она успела убежать.

— Действительно повезло. Но как она нашла этот приют? И все остальное, черт возьми?

— Сказала, что не знает, ее просто тянуло к этим местам. Как у Подруги по Крови, у нее обостренное чутье, она не поддается ментальному контролю и замечает наше перемещение в пространстве, чего обычный человеческий глаз видеть не может.

— Называй это как хочешь, но ее способности могут быть нам очень полезны.

— И не думай. Мы больше ни во что ее вовлекать не будем. Это не ее дело, я не позволю, чтобы она еще раз подверглась опасности. В любом случае здесь она надолго не останется.