Горенко не ответил. Горенко встал со стула и прошелся по залу, остановился перед дверью и ударил кулаком.

– Не нужно нервничать, – сказал Гриф. – Возьмите вон лучше коньяку и продолжите свои тихие развлечения.

– Да пошел ты! – выкрикнул Горенко. – Какого хрена! Они же могли нас пристрелить!

– Не пристрелили же, – пожал плечами Гриф. – Мы с вами сидим сейчас… простите, я сижу, а вы спокойно лупите кулаком в бронированную дверь… А могли бы сейчас принять немного химии и отвечать, захлебываясь от восторга, на вопросы, вопросики и вопросищи… А у меня, знаете, жизнь тяжелая, напряженная, есть много чего такого, что и не снилось вашим мудрецам. И рассказывать об этом я пока не готов. Берегу для мемуаров. Да вы пейте коньяк, пейте!

Кстати, вы к двери поближе – они там еще не начали взрывчатку закладывать?

– У них нет столько взрывчатки, – буркнул Горенко. – В принципе, они дверь взорвать могут, но только вместе со всеми тремя этажами.

– Так я и думал. Наверное, думал я, свое любимое логово господин капитан должен был оборудовать как нужно. Дверь я оценил еще с прошлого посещения. Стены… Стены, я полагаю…

– Надежные стены, надежные…

– Очень хорошо. Если бы у вас тут еще была бы и собственная система наружной связи…

– Нету. Мой мобильник работает через систему Клиники… Работал.

– Ну, не расстраивайтесь. Если мы им нужны, они найдут способ нам об этом сообщить. А если не нужны – прекрасно отсидимся до выяснения обстоятельств. Одно обидно – я такие красивые версии выдвигал насчет прорыва к Территории. А на самом деле – банальный захват заложников. Вы о таком не слышали? В Индии, два года назад. Только не клинику, а исследовательский институт. Пока шли переговоры, пока то да се – все архивы, все исследования и разработки уехали. Их до сих пор по частям распродают…

– Я знаю эту историю о Делийском институте. И знаю, что там все остались живы. Понимаете? Живы.

– Почти все, – подсказал Гриф.

– Да. Да! – выкрикнул Горенко. – Дежурной смене охраны не повезло. Нашей, судя по всему, тоже! И что? Остальные не оказали сопротивления и остались живы. До вас доходит пустяковая логическая цепочка: не оказали сопротивления – живы? Доходит, мать вашу!

Капитан схватил стул и швырнул его в стену – пластиковый стул отлетел в сторону. Капитан пнул его ногой.

– Но вы же не смогли удержаться… Вы решили погеройствовать! Вам так этого не хватало там, на Территориях. Вы же там отмывали краденое, прикрывали сутенеров – так соскучились по подвигам. Не так?

– Так, – легко согласился Гриф. – И, между прочим, неплохо на этом заработал.

– Но теперь-то! Теперь! Зачем?

Горенко подошел к Грифу, сел на стул напротив него, попытался заглянуть в глаза и замер.

Гриф не надел свои темные очки. Он потерял их еще в кабинете капитана, когда разбирался с напавшими.

Горенко почувствовал, как ком тошноты подкатился к самому горлу. Но взгляда капитан не отвел. Так и смотрел в глаза Грифа. В то, что было глазами Грифа.

– Что-то увидели? – улыбнулся Гриф. – Рассмотрели?

Глаза были покрыты радужной пленкой… Или нет, не покрыты. Если представить себе мыльный пузырь с толстенными, сантиметров по пять, стенками, то из этих стенок можно было выточить нечто, похожее на глаза Грифа. Отдаленно похожее.

Глаза переливались. Они, казалось, жили сами по себе, полоски цвета и разводы свободно двигались по глазу, проскальзывая над зрачком, время от времени заслоняя его, словно облака.

И зрачок… Он не был круглым. Он был похож на… На ограненный черный камень. На черный бриллиант, подумал Горенко. Он никогда не был особо силен в минералах. Знал одно – камни не могли так пульсировать, как это делали зрачки Грифа.

Зрачки то сжимались, почти исчезая в радужных разводах, то проступали почти на все глазное яблоко. И был в этой пульсации какой-то странный, завораживающий ритм… Нечто, привлекающее и отталкивающее одновременно, вызывающее чувство прикосновения к чему-то запретному.

– Хотите себе такие? – тихо, почти вкрадчиво, поинтересовался Гриф. – Я знаю, где такие выдают. Хорошая вещь! Работают даже в кромешной темноте и дыму. Я могу видеть малейшее движение, только намек на него. Замечаю, как расширяются сосуды под кожей у человека, могу легко понять, врет человек или нет. Легко! Могу предугадать движение по тому, как только начинают напрягаться мышцы… Хотите и себе такие? Или давайте просто поменяемся. Мне мои уже немного надоели!

Голос Грифа от слова к слову, словно по ступенькам, поднимался, и последнее слово Гриф уже выкрикнул.

– Надоели! Я устал видеть, как мне лгут! Я устал делать вид, что не понимаю, как передо мной изворачиваются, пытаются соврать… – Гриф замолчал, успокаиваясь. – Знаете, что я заметил? Те, кто врет из корысти, делают это точно так же, как и те, кто врет из самых высоких побуждений. Нет разницы, что заставляет человека врать. Так же кровь приливает к щекам, так же напрягаются мышцы… В моем случае банальное выражение «видеть насквозь» приобретает совершенно конкретное воплощение.

Горенко наконец отвел взгляд.

– Отсюда нет запасного выхода? – спросил совершенно спокойным голосом Гриф.

– Нет. Только выход в другую комнату. Там у меня…

Гриф бегло с порога осмотрел комнату за стойкой бара. Диван, пара кресел, блок мониторов и кадропроекторов, компьютер и два шкафа – металл, отделанный деревом.

– Там, как я понимаю, арсенал и остальное специальное оборудование. – Гриф оглянулся на сидящего возле стойки капитана. – А это все – дублирующая система наблюдения. Так?

– Так.

– И, насколько я разбираюсь в ботанике, основной пульт никак не контролирует и даже не замечает вашего подключения.

– Точно.

– И почему я не удивлен? – удивился Гриф, присаживаясь к пульту. – Как включается ваша шарманка?

– Код и биологическое сканирование.

– Тогда подойдите сюда и включите, – приказал Гриф.

Горенко молча подошел и включил.

Полковник и его люди контролировали Клинику полностью. Система наружного наблюдения Клиники уже была совмещена с системой управления огнем, огневые точки были установлены по периметру и на крыше, а с десяток микропланов разместились пока на земле, в зарослях в радиусе полукилометра от Клиники. Микропланы ждали команды.

Во дворе Клиники были развернуты блоки «земля-воздух» и два свежевылупившихся перехватчика обсыхали на предрассветном ветерке. Техники сидели на лавочке чуть поодаль, ожидая, когда можно будет подвесить на перехватчики вооружение.

Периметр был оборудован, и полковник разрешил группам отдохнуть. Люди разместились в вестибюлях и оранжерее.