Эсме почувствовала облегчение, только когда Ноуэлл повернул, проехав всего в двух дюймах от черного парного экипажа.

— Не стоит беспокоиться, — спокойно сказал он. — Экипаж принадлежит мистеру Маклахлану, и поверьте мне, он легко может приобрести два десятка таких же.

Эсме ухватилась за край кабриолета.

— Прошу прощения… — с трудом выговорила она. — Кому он принадлежит?

Ноуэлл все еще не выехал на проезжую дорогу.

— Меррику Маклахлану, знаменитому архитектору, —сказал он рассеянно. — Он и его брат — инвесторы всего этого строительства. Но подождите — вы же, кажется, находитесь в дальнем родстве? Леди Грейвнел как-то упомянула об этом.

— Да, возможно. Я не уверена.

Эсме оглянулась, и, как будто по ее велению, из-за угла дома номер четыре появился Меррик Маклахлан и осторожно ступил на примыкающий к дому низкий фундамент. Его темные сюртук и жилет были, как всегда, безукоризненно чистыми, но брюки внизу запачкались. Лицо его сохраняло свойственное ему сердитое выражение, щеку сильно стягивал пересекавший ее шрам. Хуже всего — он был не один.

— Добрый день, джентльмены, — произнес Ноуэлл, когда мужчины прошли к своему экипажу. — Мисс Гамильтон и я как раз восторгались домом.

Братья обменялись взглядами и приветствовали их с холодной учтивостью.

— Ну, Ноуэлл, вы можете ездить сюда и смотреть на него сколько угодно, — добавил Меррик, — но дом будет готов не раньше декабря, и ваше нетерпение ничего не изменит.

Ноуэлл как-то сконфуженно взглянул на Эсме.

— Я надоел им, — признался он. — Скажите, сэр Аласдэр, вы помогаете брату в его профессиональной деятельности?

Аласдэр захохотал.

— Ради вашего и его блага, Ноуэлл, вам лучше надеяться, что нет.

Меррик Маклахлан неуверенно перевел взгляд с Аласдэра на Эсме.

— Пожалуй, хорошо, что вы оказались здесь, — обратился он к Ноуэллу. — В доме Пенуорт, он не может решить, на какой из предложенных мной каминных полок остановиться. Я предпочитаю одну, он другую. Не хотите ли выбрать для себя? Только вот ваши туфли могут пострадать.

Ноуэлл оглянулся на дом, явно испытывая почти алчное желание пойти туда, затем заколебался, то ли не зная, прилично ли будет оставить Эсме одну, то ли опасаясь за сохранность своей обуви.

— Аласдэр подержит ваших лошадей, — сказал Меррик.

— О, ничто не доставит мне большего удовольствия, — отозвался его брат.

Желание победило. Ноуэлл соскочил с подножки.

— Я совсем ненадолго, мисс Гамильтон! Скептически глядя, как он удаляется, Аласдэр кисло улыбнулся.

— Не думаю, чтобы ваша тетя одобрила поведение мистера Ноуэлла.

— Она не была в восторге от него, когда мы отъезжали, — беззаботно признала Эсме. — Предполагается, что на нем я должна опробовать свои женские чары, пока не появится кто-нибудь стоящий.

Аласдэр бросил на нее еще один мрачный взгляд, но тут же расхохотался.

— Она так и сказала? О Боже, я бросил вас в объятия Макиавелли.

Эсме надменно посмотрела на него сверху вниз.

— Именно так, — парировала она. — И я рада слышать, что вы признаетесь в содеянном.

Его глаза потемнели, скулы идеальной формы заходили ходуном.

— Не надо во всем обвинять меня, Эсме, — предупредил он. — Никто не приставлял к вашей спине кинжал с требованием так бессовестно флиртовать с этими глупцами.

Эсме удивленно подняла брови.

— Бессовестно флиртовать? — отозвалась она. — Мне кажется, вы, Аласдэр, слишком высоко оцениваете мои женские чары, выше, нежели они того заслуживают. А что до кинжала — я чувствую, как струится кровь.

Он отвернулся, его пальцы, держащие вожжи, стали белыми.

— Понимаю, — сквозь зубы сказал он. —А кто будет следующей мухой в сети?

— Ваш друг Уинвуд, — жизнерадостно произнесла она. — В среду он ведет меня в театр.

Она услышала, как он тихонько выругался.

— Куин? — недоверчиво спросил он, поворачивая голову. — В… театр?

— Да, но мне будет трудно бессовестно флиртовать с беднягой, — продолжала она. — Это очень нравоучительная пьеса, поэтому мне придется оставить свой веер дома, надеть платье со скромным декольте и ограничиться легким кокетством. Чтобы не нарушить моральные нормы, знаете ли.

— Бог мой! — поразился он. — Вы… Но вы собираетесь смотреть «Врата»?

— Да, ну и что? — сказала она, становясь серьезной. — Аласдэр, я не могу понять, чего вы от меня хотите. Я считала, что должна уйти из вашей жизни и найти себе мужа, однако мои старания, направленные на это, похоже, совсем вам не нравятся.

— Но «Врата», — сказал он снова. — Это… это… ладно, не имеет значения!

— Вы не ответили на мой вопрос, — не отступала она. Он снова бросил на нее тяжелый взгляд.

— Чего я хочу, Эсме, так это чтобы вы, когда появится ваш многодумный Ноуэлл, ехали прямо домой, — сказал он. — И не говорите тете, что были здесь. Строительная площадка не место для леди.

Эсме тревожно посмотрела на дом.

— Кажется, так и есть. Я никогда не знаю, чего от меня ждут. В Шотландии я привыкла поступать так, как мне хочется.

— Это не Шотландия.

— Да, я заметила, — парировала она. — Впрочем, вы здесь почти так же неуместны, как и я.

Теперь он не смотрел на нее, его взгляд был устремлен куда-то на груды бутового камня и кирпичей.

— Я и в самом деле неуместен здесь, — согласился Аласдэр. — Но у Меррика появилась идея построить такой вот современный монстр для нашей бабушки. Она, конечно, воспротивится. Так что я призван сохранить мир и объяснить Меррику, почему одна из его блестящих идей не так уж хороша.

— Я уверена, что ему будет трудно это понять. — Эсме посмотрела вверх и зажмурилась от солнца. — Ваша бабушка в Шотландии, да? Зачем ей уезжать оттуда?

Аласдэр пожал плечами:

— Там холоднее, жизнь там более суровая. Но она более или менее управляется, сберегает для меня мое имущество. Она командует всем в старом доме, и у нее целая армия слуг. Нет, я не думаю, что она добровольно променяет независимость на немного более теплый дом и некоторые современные удобства.

— Тем лучше для нее! — сказала Эсме. Он посмотрел на нее с одобрением.

— Вы поступили бы так же? — быстро сказал он. — Если бы вы могли, то сразу же вернулись бы домой.

Она помолчала.

— У меня больше нет дома, в который я могла бы вернуться, — просто сказала она. — И я не смогу жить далеко от Сорчи.

Одна из лошадей беспокойно задвигалась, и, чтобы успокоить ее, Аласдэр начал поглаживать ее по шее медленными, почти гипнотическими движениями.