– Он умер, потому что люди жаждали справедливости, но перепутали ее с местью. Не из-за статьи. Но… не за что. – Я опять смутилась. – Могу я вас кое о чем спросить, мистер Темплтон?

– Конечно.

– Вы поэтому здесь? Чтобы поблагодарить меня за то, что я раскрыла историю Джеймса Фостера?

Аарон несколько мгновений обдумывал свой ответ, а затем продолжил:

– Да и… нет. – Он замешкался, – Я пришел узнать, что еще тебе известно.

– Я не могу… я не могу сказать вам больше, мистер Темплтон. Вы же знаете, эту информацию может разглашать только полиция.

– Пожалуйста…

Я встала, чтобы уйти. Это точно не принесло бы мне никакой пользы.

– Я должна вернуться в редакцию.

– Пожалуйста… просто скажи мне, видела ли ты в том доме что-нибудь связанное с Кирой. Только это.

Вздохнув, я решила, что эта информация ему не повредит, и молча покачала головой.

– Ничего?

– Нет, мистер Темплтон. Вашей дочери там не было. И вряд ли она когда-то у него была. Я знаю, так было бы проще, но это факт. Ваша дочь… непохоже, что ее забрал Джеймс Фостер или тип вроде него. Что не так уж и плохо. Поверьте мне. Может быть, Кира где-то в другом месте и о ней заботятся лучше, чем если бы она была с этим человеком.

– Спасибо, Мирен, это больше, чем я рассчитывал, – сказал он, стерев пальцем стекающую слезу.

– Мне правда нужно идти. Если вам нужна еще информация, я думаю, лучше поговорить со следователями, ведущими дело. Я… я знаю очень мало. Только то, что просочилось в прессу, еще какие-то детали, но ничего, что могло бы указать на нужный след.

– Ты поможешь мне найти Киру? – спросил мужчина с такой искренней мольбой, что больно было слышать. Я поджала губы и сделала жалостливое лицо.

– Вы напрасно думаете, что должны меня упрашивать. Я уже ищу ее. Но… это нелегко. Никто ее не видел. Никто ничего не видел. Ни камеры, ни прохожие. Пусто. Остается… просто ждать, когда обнаружится что-то новое. Кто-нибудь ошибется, или мы найдем новую зацепку. Но… не прекращайте искать свою дочь. Похоже, полиция скоро исчерпает все версии, и тогда… вам придется быть достаточно сильным, чтобы не пойти ко дну.

– Мирен, ты обещаешь, что продолжишь искать ее?

– А вы сами?

– Я не знаю, как еще жить. Это мой долг перед женой.

– Я очень упрямая. Уверяю вас, я не прекращу поиски вашей дочери.

– Спасибо, Мирен, ты хороший человек. Жизнь наверняка щадит тебя.

Я рассмеялась про себя. Как мало он обо мне знал и как быстро сделал ошибочное суждение.

– А вы хороший человек? – спросила я его.

– Думаю, что да. По крайней мере… я стараюсь. – Он почти всхлипывал.

– И жизнь вас пощадила?

Мужчина молча покачал головой, сделав глоток кофе. Мы обменялись телефонами, договорившись держать друг друга в курсе и делиться любой информацией, которая могла бы нам помочь, и на этом распрощались. Аарон Темплтон мне понравился, хотя я не знала, было ли это от жалости к его горю или потому, что в его взгляде горела надежда.

Потом я вернулась в редакцию, а он остался в кафе, с потерянным видом глядя в окно на людей, переходивших улицу. Возможно, он пытался вспомнить, что сделал плохого, чтобы заслужить случившееся, но я была уверена, что это так не работает, потому что жизнь ставит палки в колеса всем, до кого только дотянется. Я уже знала: если жизнь обнаружит, что подножка не сработала, она подарит тебе велосипед без тормозов, чтобы ты раздробил себе кости.

В редакции я села за свой стол и сделала вид, будто расставляю вещи. Через десять минут ко мне подошла брюнетка с веселым лицом, поприветствовала меня и сказала:

– Ты Мирен Триггс, новенькая?

Я кивнула.

– Поздравляю с первой полосой. Это вход через парадную дверь. Я Нора. Фил говорит, мы в одной команде, а ты уже опоздала. Ты отлично впишешься. Такая молоденькая. Позже я познакомлю тебя с Бобом. Он хоть и придурок, но один из лучших. А Саманта… где, черт возьми, Саманта? – спросила она, подняв голову и обводя глазами кабинет.

– Боб Уэкстер? Легендарный Боб Уэкстер?

– Да. Не такой уж он и легендарный, когда знаешь его лично. Он очень рассеян в обычной жизни. Порой даже стол свой найти не может.

– Постой-ка… ты Нора… Нора Фокс?

Нора в ответ улыбнулась. Я не могла в это поверить. Я разговаривала с Норой Фокс, автором знаменитой серии статей, где расследовались махинации ЦРУ по оказанию сексуальных услуг группе сенаторов в обмен на их голоса в пользу законов об азартных онлайн-играх. Она также писала о манипуляциях на выборах в Латинской Америке, в результате которых едва не свергались правительства. Она была силой, с которой стоит считаться, но со мной она говорила так легко и непринужденно, как будто это не она как никто другой умела проникать в глубины самых темных вопросов системы.

– Да, конечно. Это я.

– Я читала столько твоих репортажей, – пылко сказала я, чувствуя, как мои уши разве что не хлопают от возбуждения.

– Мирен. Могу я называть тебя Мирен? Да, можно? Спасибо. Я немного объясню, что у нас и как, и мы посмотрим, чем ты можешь заняться.

– Да, пожалуйста.

– Мы втроем, Саманта, Боб, и я, и теперь ты с нами, четвертая, работаем над конкретной темой. Боб – в теории главный, но на практике нет. У нас нет начальников. Мы все выбираем сюжет и докапываемся до сути. Сейчас мы занимаемся бизнесменами, которые исчезают по всей Европе. Здесь что-то странное, но об этом никто не говорит. Вот над этим мы и работаем. Как у тебя с французским? Немецким? Так вот, кроме того, у каждого есть своя тема, а то и две, над которыми придется работать самостоятельно. Какая будет у тебя? Ты уже решила?

– Эээ… нет.

– Что тебе нравится? Что тебя волнует? Ты должна забраться туда, в эту свою журналистскую головку, и погрузиться в собственные страхи. Мои связаны со свободой слова. Я боюсь того дня, когда мне не дадут высказаться, понимаешь?

– Прямо сейчас я боюсь исчезнуть, как Кира Темплтон.

– Та девочка? Ну, это хорошая тема, но сложная. Все версии уже проработаны, но… эй, если ты найдешь ее, Пулитцер твой. Хорошая мысль.

– Но… я не хочу Пулитцера.

– Ну да, все мы так говорим. Но… не стоит слишком волноваться. Это журналистика. Здесь нет ни легенд, ни гламура, одна лишь правда. Твое слово стоит столько, за сколько ты сама себя