Разгневанный Жомов поначалу предпринял резвый спурт за подлым криминалистом, но хитрый Андрюша знал, где следует спасаться. Требуя высшей справедливости, он начал нарезать круги около оторопевшей Немертеи, стараясь изо всех сил не попасться в загребущие лапы омоновца. Правдолюбивая титанида, естественно, тут же вступилась за несчастного Андрюшу, но угомонить Жомова было не так-то просто. Неизвестно, сколько бы километров накрутил он вокруг Немертеи в погоне за Поповым, вопя об измазанной форме и о том, кто за все это будет отвечать, если бы титанида не пообещала самолично исправить эту погрешность и сполоснуть китель Жомова в проточной воде. После такого предложения Ваня, не любивший длительных забегов, остановился и великодушно позволил Немертее помирить их с толстяком, пока остальные члены экспедиции умирали от хохота.

После кругового забега менты вместе с греками потратили некоторое время на возвращение в состав каравана сбежавшей жомовской животины и лишь после этого смогли тронуться в путь. Еле протащив колесницу по узеньким дорогам поселения кентавров, менты через полчаса наконец-то добрались до входа в пещеру Хирона.

– Тук-тук, кто в теремочке живет? – громко поинтересовался Сеня, при этом стукнув резиновой дубинкой о стену пещеры так, что откуда-то сверху посыпались сушеные мухи, пауки и контуженые летучие мыши.

– Я сейчас кому-то постучу по голове! – раздался из пещеры настолько наглый голос, что даже менты опешили.

После такого рискованного заявления пред ясные очи доблестных сотрудников российской милиции показалось и само существо, его издававшее. Раздвинув занавески из шкур какого-то неведомого животного, скрывавшие от чужих глаз содержимое пещеры, наружу выбрался кентавр воистину огромных размеров. Даже великан Жомов, оседлав свою клячу, едва бы мог достать затылком ему до подбородка, а уж об остальных и говорить нечего. Кентавр был сед как лунь. Так, что даже короткая шерсть, покрывавшая его вороную конскую половину, в солнечных лучах отливала серебром. Гигант собирался добавить что-то еще к своей не слишком вежливой фразе, но, увидев необычных гостей, застыл с открытым ртом.

– Так, блин, – воспользовался паузой Жомов, отстегивая дубинку от пояса. – Какую ему ногу первой ломать?

Однако дождаться ответа на свой вопрос ему было не суждено. Кентавр, увидев Геракла, ковырявшегося пальцем в носу за спинами остальных путешественников, вдруг взревел диким голосом и, расшвыряв всех в стороны, бросился к полубогу, впавшему в детство. Схватив долговязого идиота в охапку, Хирон легко оторвал его от земли и, подняв на уровень своего лица, трижды по-брежневски облобызал, не забывая при этом трижды проорать: «Сыночек мой, как я рад тебя видеть!» В ответ на такое теплое приветствие Геракл завопил истошным голосом и принялся молотить по груди кентавра кулаками, стараясь вырваться из его медвежьих объятий.

Первым сориентировался в ситуации Рабинович. Не долго думая, он пнул ботинком по ноге Хирона, спеша прийти на помощь перепугавшемуся Гераклу. Однако маневр не удался. Кентавр обратил на его пинок внимания не больше, чем пикирующий бомбардировщик на идущего на таран комара. На помощь кинологу тут же пришли верный Мурзик и бесстрашный Жомов. Первый облаял обнаглевшего Хирона, а второй, накрутив на кулак конский хвост кентавра, попытался повернуть оного к себе.

– Эй ты, роковая ошибка хирурга, а ну отпусти пацана, – завопил что есть мочи омоновец, все еще сомневаясь, стоит ли пускать в ход резиновую дубинку. Приказа-то на это не было!

– Геракл, мальчик мой, ты не узнаешь своего учителя? – не обращая на людей никакого внимания, поинтересовался Хирон у перепуганного сына Зевса.

– Не знаю я тебя, пугало пелопоннесское! – завопил в ответ Геракл и посмотрел на Жомова. – Папа, скажи этому уроду, чтобы он меня отпустил.

Хирон дожидаться команды омоновца не стал. Поставив Геракла на землю, он обернулся в сторону Жомова и, сграбастав того в охапку, с криком: «Что вы сделали с моим учеником?» – оторвал омоновца от земли. Ваня на секунду опешил от такого поворота событий, а затем молча стукнул своим кулачищем между глаз кентавра. Тот удивленно хрюкнул и, замерев на мгновение, с грохотом обрушился на землю, так и не выпустив Жомова из рук. Сеня уже начал придумывать, каким образом извлекать омоновца из-под туши, но тот выбрался на свободу сам.

– Второй, – констатировал Ваня, отряхивая ладони. – Бог любит троицу. Кто следующий?

– Отдохни пока, – посоветовал ему Рабинович и повернулся к Попову. – Андрюша, может, сбегаешь за водичкой еще раз?

Тот в ответ фыркнул и, подойдя к поверженному гиганту, начал шлепать его по щекам, пытаясь привести в чувство. После десятого или одиннадцатого удара ему это наконец удалось. Хирон открыл глаза, еще раз хрюкнул и с трудом поднялся на ноги.

– Что это было? – поинтересовался он, помотав головой. За всех ответил Гомер. Встав в подобающую случаю позу, он во весь голос с восторгом продекламировал:

– Крепкие скалы трещали от поступи мощной древних кентавров, старинных приятелей Крона. Но даже им никогда и нигде не удастся выстоять против сильнейших бойцов из ОМОНа.

– Вот это правильно, – похвалил его довольный Ваня и собрался что-то добавить от себя, но поэтическим настроениям Жомова не дал реализоваться в сохраненные навечно строки поэтоненавистник Рабинович.

– Заткнитесь оба, – рявкнул он на гомеро-омоновский дуэт и повернулся к Хирону. – По сведениям, поступившим из некоего источника, имя которого я раскрывать не буду, нам известно, что ты, Хирон, ведешь врачебную практику без лицензии и тайно делаешь скрывающимся от правосудия преступникам пластические операции. Что ты на это скажешь?

– Врут люди, гражданин начальник, – неожиданно захныкал кентавр. – Какой из меня доктор? Я даже клизму поставить не умею. О каких тут пластических операциях можно говорить?

– Значит, нет? – не сдавался Сеня. – А если я тебе очную ставку устрою?

– Да мамой клянусь, не лечу я! Вот зуб даю, – упирался Хирон, но, заметив Немертею, тут же сник. – Ну, если только чуть-чуть.

– Вот и хорошо, – ласково оскалился Рабинович. – Значит, сейчас нам Геракла вылечишь, а мы забудем о твоих прошлых грешках.

– А что с моим учеником? – удивленно поинтересовался Хирон, вновь оборачиваясь к сыну Зевса.

Тот, не желая снова целоваться с полулошадью, ужом юркнул за спину Жомову, и Ваня загородил его собой, уперев руки в бока. Однако нового применения Ваниной силы больше не потребовалось. Хирон, наученный горьким опытом, скромно потупил глаза и вновь повернулся к Сене за разъяснениями. Тот коротко вздохнул и принялся рассказывать о постигшей их беде, скромно опустив детали появления ментов в этом мире, заселенном существами из земных мифов Древней Греции, и даже почти не возвысил собственную роль в этой экспедиции.

Хирон, разинув рот, так заслушался басней Рабиновича, что даже забыл пригласить гостей в свое жилище. Пришлось Сене ненадолго прервать свой рассказ и намекнуть маразматичному от старости кентавру на то, что неплохо было бы куда-нибудь присесть и чего-нибудь выпить, чтобы смочить пересохшее горло. Насчет первого Хирон ничуть не возражал, а вот услышав о выпивке, начал недовольно ворчать о том, что и год был неурожайный, и эллинских торговцев давно не видно, да и в недавние праздники много вина выпили. В ответ на эту длинную тираду Жомов деликатно кашлянул и пару раз согнул в руках резиновую дубинку. Кентавр горестно вздохнул и пригласил всех в свою пещеру.