– Обычно Стив опечатывает такие вещи сам, а здесь почему-то не его печать? – Пальцы Билла недоверчиво прощупали желтую упаковку.

– Если шефу некогда, то он поручает подобную мелочовку мне, – выдал заранее продуманный ответ Гонсалес. – Этот конверт упаковывал я.

– Значит, ты в курсе, что там?

В ответ на этот вопрос Гонсалес только молча кивнул и пригубил воды из стакана.

– Посмотрим, что приготовил нам Стив. – С этими словами Билл канцелярским ножом вскрыл конверт, извлек флеш-карту, повертел ее в руках. – Может, покуришь, пока я буду с ней возиться? У меня есть отличные филиппинские сигары. Не уступают гаванским.

– Я не курю, – отказался Энрике.

– Тогда смотри телевизор. – На столике перед майором оказался пульт, а на экране возникли два петуха, рыжий и черный.

Они ходили по утоптанной глиняной площадке, наклонив головы набок и сверкая темными бусинками глаз. На правых лапах у обоих бойцов посверкивали острые, как скальпели, стальные шпаги. Вдруг, словно по команде, хвостатые гладиаторы подскочили, столкнулись и сцепились в жестокой схватке.

«Для таких субъектов, как Кондраки, люди – те же петухи. Их стравливают и заставляют убивать друг друга, чтобы кто-то делал на крови деньги», – подумал Энрике.

Гонсалес вспомнил откровения адмирала в порту Камрань, куда «Страйкер» доставил командующего на переговоры с вьетнамскими военными.

Кондраки не взял с собой помощника, вернулся энергичный и переполненный оптимизмом.

– Вот так, – сказал он Гонсалесу, довольно потирая руки. – Мы возвращаемся. Медленно, осторожно, но возвращаемся. В свое время мы сбросили на эту страну четырнадцать миллионов тонн взрывчатки, больше, чем все воюющие стороны во Второй мировой войне, сотни городов сровняли с землей, разбомбили мосты и дороги, но вынуждены были покинуть Вьетнам. Теперь времена поменялись. Я очень конструктивно переговорил с вьетнамским командующим.

– Вьетнамцы отдают нам Камрань? – удивился Гонсалес.

– Пока нет, но им нужны деньги, а я дал четко понять, что для нас важна Камрань и мы готовы платить. Остальное, майор, дело техники. Со временем все станет на свои места. Мы возьмем то, что нам нужно, они получат то, что мы им дадим.

– Если можно просто приехать и договориться, тогда зачем нужна была та война? – вырвалось у Гонсалеса.

– Вы, майор, чересчур наивны. Вот скажите мне, каков наш военный бюджет?

Энрике насторожился, не понимая, куда клонит адмирал.

– Пятьсот миллиардов долларов, – проговорил майор.

– Это больше, чем общая сумма всех военных бюджетов десяти стран, следующих за нами. Спрашивается, какой идиот будет выделять такие космические средства, если армия не воюет?! Нам обязательно нужен враг. Если перед носом обывателя будет постоянно маячить нечто, внушающее страх, то у него не возникнет вопросов о том, куда уходят деньги, снятые с него в виде налогов. Запомните, война – лучшее средство поддержания налогоплательщика в тонусе, – заявил Кондраки и назидательно поднял указательный палец.

Петушиный поединок, который Энрике Гонсалес увидел здесь, на Филиппинах, заставил его острее почувствовать жестокий цинизм адмиральских рассуждений. Он, Энрике, потерял на той войне отца. Десятки тысяч американцев погибли, сотни тысяч искалечены, три миллиона вьетнамцев убиты, оказывается, только ради того, чтобы кто-то набил карманы большими деньгами.

Ему стало противно и тоскливо. Майор переключился на другой канал. Он увидел истребитель, снижающийся над знакомыми ему прямоугольными строениями аэродрома, Билла Вольфа в синей бейсболке и темных очках, стоящего на бетоне, и самого себя, открывающего кабину самолета и стаскивающего прозрачный шлем с головы.

«В Субике из-за неполадок в навигационном оборудовании совершил вынужденную посадку истребитель американских ВВС, следовавший с Руама на Тайвань. На земле неполадки удалось быстро устранить, и пилот продолжил маршрут», – разъяснил диктор содержание картинки.

В подтверждение его слов на экране появился все тот же истребитель, со свистом разбегающийся по взлетной полосе.

Потом телевизор переместил майора из Субика в Манилу.

«Ежегодно около десяти миллионов человек – треть работоспособного населения страны – выезжают на заработки за рубеж, – говорил, поблескивая стеклами очков, человек с маленькой темной бородкой. – Филиппинские домработницы, водители, медсестры, строители, моряки переводят на родину громадные средства, заработанные ими в США, европейских и богатых арабских странах. Эти деньги – основа существования миллионов семей, гарантия социальной стабильности. Поэтому защита интересов граждан, выезжающих работать за пределы страны, должна находиться в центре внимания правительства. Расследование пропажи филиппинцев, завербованных представительством фирмы «Блювотер», надо довести до конца. Мы должны узнать правду и пресечь деятельность преступных группировок».

– Опять Лопес разливается, – оторвал Гонсалеса от экрана голос Билла, вошедшего в комнату. – Этот адвокатишка поднял изрядный шум и теперь добивается, чтобы Эмилия Лоренсо лично вмешалась в дело. Но этого не случится. Мы подложим госпоже президенту такую свинью, что ей станет не до розыска своих нищих. Через несколько дней, я тебе ручаюсь, по телевизору будут крутить другие сюжеты. Посмотрим, что она запоет, когда мы спровоцируем беспорядки, да еще пригоним авианосную группу, но не сюда, в Субик, как было объявлено ей, а в Манильский залив. Корабельные орудия будут смотреть в окна президентского дворца, так, на всякий случай, чтобы Эмилия понимала, с кем имеет дело. Для голытьбы, которая во всех своих бедах видит происки дядюшки Сэма, наш авианосец станет дополнительным стимулом к активным действиям. Одновременно взбудоражим армию. Короче, операция «Фарисеи» во всей ее красе. А если нам удастся пустить кровь, то тут уж мадам запрыгает на раскаленной сковородке. Про все остальное ей придется забыть.

Энрике слушал откровения Вольфа, и в душе у него закипало. Он не мог допустить, чтобы Кондраки и такие подонки, как Билл Вольф, залили кровью любимую им страну.

Билет на завтрашний рейс авиакомпании «Пан Америкэн» Манила – Руам и номер в столичном отеле «Дусит» были для майора заказаны, такси ожидало у выхода из гостиницы.

Водитель оказался парнем неразговорчивым. Он молчал почти все время, пока машина мчалась по трассе, обгоняя редкие грузовики.

По пути Энрике просмотрел на экране мобильника ролик с подвигами Марка Лоренсо в Лас-Вегасе.

Про супруга президента майор Гонсалес знал, что тот – выходец из очень богатого клана. В нем, как и в большинстве знатных филиппинцев, смешалась испанская, португальская и китайская кровь. Два его дяди были министрами, дед и отец – сенаторами.

Марку прочили блестящую политическую карьеру. Он окончил Кембридж. Клан намеревался сделать его президентом. Тридцати шести лет от роду он выставил свою кандидатуру на выборах, но набрал всего полтора процента голосов и занял последнее место среди восьми претендентов на президентское кресло.