только, что он является автором «предположения», будто все прогрессивно настроенные католики являются скрытыми масонами.

• Возможно ли и желательно ли, чтобы масонство высказалось по проблемам, волнующим Италию, учиты вая, что в его организацию входят люди, придерживающиеся различных политических взглядов, носители различной культуры?

• Думаю, что в вопросе уже содержится ответ: чем в большей мере масонство будет соответствовать своему универсалистскому предназначению, тем меньше оно станет связывать себя со злободневными вопросами. Наш орден не обращается к массам, его слово предназначено отдельной личности, но это не слово поучения, а предложение метода самосовершенствования человека посредством пробуждения в нем скрытых возможностей, которые нельзя стимулировать обычным словом. Речь идет о языке символов. Это наследие не принадлежит исключительно масонству, хотя и является его характерной особенностью. Благодаря этому языку и создается та среда, в которой происходит становление ордена.

 В какой мере итальянское масонство соответствует этой задаче?

• Недостаточно, все еще недостаточно. Впрочем, в других странах также если бы существовала какая-то воображаемая статистика, регистрирующая результаты масонского становления личности и меру ее соответствия масонским критериям, то, полагаю, мы пришли бы к аналогичному выводу.

Различие между средой итальянского масонства в том виде, как она исторически сформировалась к настоящему времени, и масонской средой в других странах, где масонство не подвергалось преследованиям и имело возможность развиваться без особого давления со стороны внешних обстоятельств, состоит в следующем: в других странах глубинное обоснование масоном своей идентичности облегчено благодаря тому, что орден в самой ясной и категорической форме воспрещает ложные цели, носящие более или менее выраженную идеологическую окраску, которые, напротив, в итальянском масонстве до недавнего времени имели право гражданства.

Правда, следует подчеркнуть, что существование в итальянском масонстве «светской» струи уходит корнями далеко в прошлое и связано с известной исторической отсталостью Италии. Дело в том, что Италия с запозданием открыла для себя демократические институты, масонство, национальное самоопределение, обще человеческие ценности, так называемое «свободомыслие». Кроме того, поскольку «открытие» этих идеалов в Италии состоялось благодаря деятельности исторических фигур, одновременно бравшихся вводить в итальянскую жизнь сразу все перечисленные выше идеалы, то итогом стала известная итальянская путаница и произвол в определении приоритетов той или иной системы ценностей.

 В Англии и Шотландии сегодня более миллиона масонов, несколько миллионов в Северной Америке. Каково значение масонства в сегодняшнем мире?

• Для того, чтобы уяснить географию масонства, следовало бы вспомнить о том, каким образом и в каком направлении развивалось масонство с момента своего появления. С первых шагов орден был тем, чем он является и сегодня. Масоны сделали достоянием гласности не свой метод, но цели, ничуть не изменившиеся и по сей день. Эти цели связаны с универсализмом масонства.

Культура, именовавшая себя в то время христианской, известная сегодня как западная культура, была лишена универсализма. Благодаря протестантской реформе этическое единство западного мира прекратило свое существование в силу распадения христианства. Европейцы доказали, что они вполне могут обходиться без единства веры. Однако они оказались не в состоянии развиваться при отсутствии этического единства, общей нравственной ткани, связующей их воедино. Когда окончательно погибла иллюзия Священной Римской империи, а религиозное единство вступило в полосу трагического кризиса, вот тогда европейцы и обратились к масонству. Оно приняло их в объятия своего конкретного универсализма, который тем прочнее, чем меньше в нем идеологических примесей.

В Англии, где либеральная революция уже состоялась и влияние масонских лож возросло, опасность идеологических извращений масонства была практически сведена на нет. Точно так же обстояло дело и в Соединенных Штатах, ибо масонство и было тем общим очагом, вокруг которого собрались люди, представители различных культур, религий, носители различного исторического опыта. Благодаря тому счастливому обстоятельству, что и в английских войсках действовали масонские ложи, американское масонство обошлось без того, чтобы его считали организатором национального возрождения. К сожалению, эта нелегкая и неблагодарная задача выпала на долю итальянского масонства, поднявшего знамя Рисорджименто. Таким образом, в Соединенных Штатах масонство не отождествляется прямо с понятием «отечество». Американское масонство стоит как бы выше патриотизма. Недаром брат Лессинг учил, что масон — это человек, способный уловить тот момент, когда патриотизм перестает быть добродетелью. В Италии, следовавшей французским образцам, история распорядилась совершенно иначе. Дело вовсе не в том, что произошло, а в том, что считается имевшим место в истории. Французская историография сумела укоренить представление о том, будто Французская революция является результатом «масонского заговора». В Италии, по тому же рецепту, был создан историографический миф о Рисорджименто как масонском предприятии. Подобные мифы легко разоблачаются чуть более серьезными, чем обычно, историческими исследованиями. Но и сегодня в обыденном представлении все беды Рисорджименто объясняются кознями масонов. Дело вовсе не в том, что масонство, таким образом, представляют не в самом лучшем виде, а в том, что грубо искажается идея масонства, ставящего своей целью универсализм. Кроме того, подобные искажения роли масонства в Рисорджименто во многом затрудняют поиск идентичности тем или иным итальянским масоном, который усвоил с детства ту мысль, что масонство является-де политической организацией. В Англии, Соединенных Штатах, Германии, Швеции, практически повсеместно в западном мире, идея, что масонство может играть какую-то политическую роль или предопределять то или иное направление политического развития в стране, покажется не просто чудовищной, но и смешной. К счастью, и в сегодняшней Италии мы продвигаемся в том же направлении.

Различия, существующие исторически между «англосаксонским» и «латинским» масонством, сказываются также и на традиционном стиле взаимодействия масонства с внешним миром. В Англии и Америке наблюдается особая склонность к благотворительной деятельности, достигшей результатов, о которых невозможно даже и помыслить в Италии. В этих странах, несмотря на то что государство взяло на себя основное бремя социального обеспечения, по-прежнему жив дух добровольной общественной благотворительности. Так, масонские организации основывают и содержат больницы, клиники, медицинские научно-исследовательские центры. Такие масонские ассоциации, как «Грот» и «Ковчег», особенно активны в оказании стоматологической помощи и реабилитации инвалидов с детства.

Создание социального обеспечения, начиная с XVIII в., было основной задачей масонства. Любителям исторических курьезов будет небезынтересно узнать, что первый в мире сиротский приют был основан на деньги итальянского масона, поселившегося в Англии. Речь идет о сэре Бартоломео Руспини, придворном дантисте, сумевшем скопить значительные средства. За многочисленные свои заслуги он, прихожанин англиканской церкви, был официально и не однажды награждаем католиками.

• Перелистывая английские и американские масон ские журналы, читатель может составить представле ние, что в этих странах ложи являются своего рода клубами рядовых граждан, одной из условностей существования которых являются совершаемые как бы напоказ странные обряды…

• Вы правы, отмечая значение, которое придают англосаксы, в особенности англичане,