наблюдать. Копы осматривали стоящих.

Светили карманным фонариком. Девчонки в задних рядах прыснули.

Дальше стояли какие-то пофигисты. Один подъебнул копа, когда тот посветил ему в лицо:

— Предъявите карту постоянного клиента, пожалуйста.

— Стой смирно, — осадил его полицейский.

Тупорылый.

Пошли шерстить дальше. Все интересовались, что стряслось. Копы в ответ мямлили что-то невразумительное.

Настала очередь Ашура. Он широко улыбнулся. Обратился к полицейскому, державшему фонарик:

— Привет, у меня парикмахерская в центре, не хочешь завивку? А тебе бы пошло.

Полицейский невольно улыбнулся.

Следующий.

Посветили на Вадима. Мимо такой образины ни один коп не прошел бы.

— А, Вадим, — узнал его полицейский, — Как твое ничего?

— Все пучком. Сыт, пьян, и нос в табаке.

— Пучком, говоришь?

— Ага, всегда.

— Ну-ну, всегда. — В голосе копа ирония.

Хорхе тупо уставился перед собой. В полном смятении. Никак не мог собраться с мыслями. Время остановилось.

Блядь, чё делать-то?

Паралич.

Вот подошли к нему. Посветили. Он попытался расслабиться. Улыбнулся с натугой.

23

Утро после пережитого. Тело ватное, башня гудела колоколом. Проснулся ЮВе у Софи в половине девятого. Кое-как приполз домой. Первые минут двадцать просидел на полу у кровати. Мутило. Выдул четыре стакана воды, сушняк не прошел. От воды вывернуло еще быстрей — пошел пугать унитаз. Полегчало. Уснул.

Теперь вот проснулся опять, двух часов не поспав. Ломало с бодунища — поделом. Попытался заснуть снова, не смог. Волнами накатывала тревога. С Софи как-то странно вышло. Реальный облом. Зато толкнул самую крупную партию кокса. В сумме, стало быть, вечер скорее удался, чем нет.

Зарекся. Больше ни капли спиртного. Только кокс.

Пообещал себе разрулить ситуацию с С.

Не спалось, но и вставать не было сил. Так и валялся в постели.

Зарекся в шесьтыщнадцатый раз — только кокс.

Соснул еще. Прочухавшись, вспомнил, зачем надо вставать. Заботы было две. Во-первых, нужно пробить, всю ли правду сказал Ян Брунеус. Во-вторых, найти некоего Хорхе. По второй теме у ЮВе конь не валялся. Абдулкарим, строивший наполеоновские планы, вряд ли порадуется такому бездействию.

Задвинул утренние пары в универе. Вместо этого снова отправился в гимназию на Свеаплан. Поднялся в директорскую. Секретарша, узнав его, приветливо поздоровалась. Пришла на работу во вчерашней юбке.

ЮВе сказал:

— У меня к вам будет несколько необычная просьба.

Женщина улыбнулась. Вежливость города берет: в прошлый раз ЮВе добился-таки ее расположения.

— Мне нужно посмотреть ведомость четырехлетней давности с оценками Камиллы Вестлунд.

Секретарша, все так же с улыбкой, умудрилась тем не менее скорчить гримасу, недовольно сощурив глаза. Мотнув головой, строго посмотрела, типа: а не жирно ли будет?

— Извините, мы ведомости на руки не выдаем.

Однако ЮВе накануне проконсультировался в муниципальном управлении образования. На случай, если администрация школы откажет. Подготовился. Кое-что почитал, продумал аргументы. Не подкопаешься. С ходу шарахнул секретаршу обухом по голове. Чего с ней вошкаться?

— А по закону обязаны: аттестационные ведомости являются общедоступной информацией, гриф секретности налагается на них только в особых случаях. Если они не засекречены или вы не можете назвать причину, по которой ограничили к ним доступ, вы обязаны выдать их мне по первому требованию. Отказывая просто так, вы допускаете служебную ошибку, а это наказуемо.

Новая гримаса, но все с той же неизменной улыбкой на губах. Секретарша вперила взор куда-то влево и вниз. Колебалась.

А ЮВе добивал ее, будто заученный урок читал:

— Общедоступной считается и любая другая документированная информация вечерней школы, то есть, судя по всему, она тоже должна находиться в неограниченном доступе. Следовательно, согласно закону о конфиденциальной информации, у вас нет оснований отказать мне в выдаче ведомости. Так что, простите уж мне мою назойливость, будьте любезны предоставить мне сведения об успеваемости Камиллы Вестлунд по всем дисциплинам, которые она изучала в вашей школе. Пожалуйста.

Секретарша взяла под козырек. Побежала в соседнюю комнату. Слышно было, как пошушукалась там с кем-то.

Гроза шведских бюрократов Ян Юсефссон, отдыхай!

Вернулась.

Только в улыбке еще больше фальши. А в глазах по-лакейски угодливый огонек.

— Мне придется сходить в архив. Подождете? — Ни «простите», ни «извините» за то, что напортачила.

Плевать, главное, ЮВе повел в счете.

Убежала.

Прошло минут двадцать, а ее все не было.

Напрягся. Сам между делом набирал эсэмэски, читал памятки в мобильнике, мысли шарахались то к схемам сбыта кокаина, то к пошлостям араба, то к автомобильным пристрастиям Камиллы, то к беглому чилийцу. Сбивались в кучу. Полный ералаш.

Наконец вернулась. С пластмассовой папкой. Отдала ему.

ЮВе углубился в чтение копий. Стокгольмская вечерняя общеобразовательная школа — Свеапланская гимназия. Аттестационная ведомость учащейся Камиллы Вестлунд. Оценки проставлены от руки.

Шведский язык: 1-й, 2-й год обучения: «отл.».

Английский язык: 1-й, 2-й год обучения: «отл.».

Математика: 1-й год обучения: «удовл.».

История: 1-й, 2-й год обучения: «неуд.».

Обществоведение: 1-й год обучения: «отл.».

Французский язык: 1-й, 2-й год обучения: «удовл.».

ЮВе задержался в директорской. Не мог оторвать глаз от оценок. Какая-то нестыковка. Силился понять, что не так. Брунеус вел у Камиллы шведский, английский и обществоведение. Сказал, что ставил ей пятерки, — тут вроде все сходится. Зато по другим предметам сплошные трояки и двойки. Еще Сусанна говорила, что они с Камиллой часто прогуливали. Вот Камилла и перебивалась с двойки на тройку по другим предметам, тут ничего удивительного. Вопрос в другом: за какие такие труды ей ставил пятерки Ян?

Надо выяснить.

Опять подошел к секретарше. Спросил у нее другие документы по Камилле.

В этот раз она обернулась быстрее. Уже знала, где искать.

Вернулась через пять минут с точно такой же пластмассовой папкой. С другими бумагами.

В них велся учет посещаемости Камиллы. Предметы и годы обучения такие же, как в ведомости с оценками. Средняя посещаемость составила менее шестидесяти процентов. У Юве голова пошла кругом. Стены директорской съежились, обступили его. Обдали каким-то невидимым жаром. Шведский, английский и обществоведение сестра посещала и того хуже: меньше тридцати процентов занятий. Какой-то чудовищный ляп! Где ж это видано, чтобы человек забил на школу, а ему еще пятерки ставили? Брунеус обманывает, но ради чего?

Повернулся к секретарше. С вымученной улыбкой:

— А не подскажете, где можно застать Яна Брунеуса на переменах?

— Он, скорее всего, в учительской.

Показала, как пройти.

ЮВе спешно повернулся к ней спиной. Кинулся по коридору.

Учительская была открыта. Вошел без стука. Много чести.

Огляделся. За просторным сосновым столом сидели семеро. Пили чай с датским печеньем.

Яна Брунеуса среди них не было.

ЮВе с видом очень занятого человека спросил:

— Простите за беспокойство. Я ищу Яна Брунеуса.

— Так он уже домой ушел, — ответил один