напомнил об Андрее, рассыпая перед внутренним взором калейдоскоп из радуги над блестящим шлемом, капель воды на коже и светло-серых глаз с бездонными провалами зрачков, глядящих в никуда.

Она зажмурилась от яркого солнечного света, а когда снова открыла глаза, перед взором плыли лилово-зелёные бесформенные пятна и полицейская машина по подъездной дорожке. Задняя дверь внезапно открылась прямо на ходу и автомобиль резко остановился, коротко взвизгнули тормоза. Изнутри выбрался человек, которого она меньше всего ожидала увидеть, и раздраженно хлопнул дверью, на что даже патрульный выскочил с переднего пассажирского сидения и, махая руками, отчитал его. А потом раздраженно махнул и уселся обратно. Не задерживаясь больше ни на минуту, патрульная машина уехала.

Андрей, идущий быстрым шагом к подъезду, был в тех же самых обрезанных шортах, что и вчера. К его гардеробу прибавились кроссовки на ногах и ничего больше, тот же полуголый взъерошенный вид, что выбил почву из-под её ног. Перед тем как зайти в подъезд, он поднял голову и Вика резко скрылась в оконном проеме. Испуганно глянула на Диму, стоящего к ней спиной и разливающего чай по чашкам. Душный аромат ромашки заполнял кухню и уносился в окно, где его утаскивал раскаленный ветер.

Солнце внезапно скрылось за небольшим облаком, погружая комнату в мягкую светлую тень, а Дима аккуратно расставил чашки. Вика взяла одну их них и пригубила ароматный отвар. Ей нужен транквилизатор. И посильней ромашки. Чай был невыносимо горячим, но даже если у неё сейчас язык облезет, ей это хуже уже не сделает.

— Ты побледнела, всё нормально?

— Жарко, — быстро ответила она, опуская глаза к чашке. Немного странный был вкус у этого чая. Как всё-таки привыкаешь ко всему, что делаешь самостоятельно, потом кто-то другой заварит ту же самую ромашку, а вкус не тот.

Дима вдруг оказался совсем рядом и взял её лицо в ладони, Вика звякнула чашечкой по блюдцу и удивленно подняла глаза, словно он сейчас вопьется в её губы неожиданным поцелуем. Но Дима вместо этого нахмурился.

— Ты вся горишь, — он покачал головой, — это похоже на тепловой удар. У тебя здесь ужасно жарко.

А ей и вправду стало жарко, от прилившей к лицу крови. Как она могла так ошибаться насчет Димы, он ведь не Андрей… совсем не он. Не набросится на неё со своими жадными до её кожи губами в попытке толи сожрать, как голодный зверь, толи расплавить от вожделения. Он совсем другой. Уютный, спокойный, заботливый.

Дима вдруг взял её за плечи, поднял со стула и повел в спальню к растерзанной кошмарами кровати.

— Приляг, — вот он уже и укладывает её. Что прямо вот так сразу? В постель? — Я сейчас вернусь.

Дима ушел куда-то, а Вика закрыла лицо руками. Он о ней просто заботится. Просто заботится! Просто… Где-то за стеной хлопнула тяжелая металлическая дверь, которая никогда не запирается, и Вика вздрогнула, будто её ударили по лицу.

Прав был Ренат.

Это она испорченная.

Андрею не повезло встретиться ей на пути. И Диме, но с ним она ещё не успела всё испортить. И лучше не давать себе такого шанса.

Дима убрал её руки от лица и положил вместо них влажное прохладное полотенце.

— Остудим тебя немного, — сказал он с той стороны освежающей темноты, — у тебя снова голова болит?

— Нет, просто немного дурно стало, голова что-то кружится, — Вика потянулась руками к полотенцу, осознавая, что комната вокруг и вправду заметно качнулась.

— Всё хорошо, — его рука легла на её, не позволяя снять остужающую ткань, — отдыхай.

Вика открыла глаза и вгляделась в своего нежданного “спасителя”. Зачем ему всё это? Что он хочет взамен? Но в карих глазах не было ничего кроме тепла и беспокойства о ней. Успокаивающая едва заметная улыбка, мягкие руки, которые не трогают ничего лишнего, только поправляют подушки и разглаживают смятые простыни, чтобы складки не причиняли беспокойства.

— Ты по ночам тоже плохо спишь, наверное, — его голос раздавался словно издалека. — У тебя такие круги под глазами. Закрой их, дай отдохнуть.

И она закрыла, убаюканная этим тёплым голосом. Всего на минуточку.

А когда открыла, свет вокруг совсем изменился. Её ослепительно белую спальню окутывал приятная мягкая тень цвета кофе с молоком. На окне плавно покачивалась как парус длинная светлая штора. Та самая, которую она купила не так давно и бросила в углу гостиной рядом с забытыми металлическими шестами карнизов для всех её окон, стоявшими как копья усталых солдат на побывке.

Вика села и непонимающе уставилась на прикрученный к стене карниз и повешенную на него штору. Она же их не вешала. Или вешала?

В комнате было намного прохладней без невыносимого летнего солнца и ветра как из духовки. Теперь он только нежно гладил штору с той стороны, плавно покачивая на кольцах. Дверь в спальню была слегка прикрыта, чтобы подарить Вике уединение в уязвимом болезненном сне. Или скрыть от посторонних глаз? Как и тонкое шелковистое покрывало, что лежало на её обнаженных ногах, слегка прикрывая от бедер до колен. Дима?

За дверью послышались приглушенные голоса, будто кто-то разговаривает возле входной двери, боясь её разбудить. И Вика, отбросив покрывало, спешно встала и направилась туда.

Дима закрыл за кем-то её входную дверь и обернулся.

— Не хотел тебя будить, прости.

— Будить? — Она не собиралась спать вообще-то. Ведь только недавно проснулась. Вика оглянулась, в большой комнате тоже висели оба карниза и шторы на них, задёрнутые наполовину. Ровно настолько, чтобы оставалось светло, но апельсиновый свет заходящего солнца не рисовал свои косые следы на белых стенах и не перегревал комнату. — Сколько я спала? Это ты повесил? Зачем?

— Совсем немного, — Дима приподнял руки в успокаивающем жесте, видя её нервозное состояние, — не беспокойся, пожалуйста. И не сердись.

— Зачем ты это сделал? — повторила вопрос она, искренне не понимая этого жеста.

— У тебя очень красивый вид из окна, но слишком много солнца, — продолжил Дима, — тебе было очень жарко и некомфортно. Я нашёл и шторы, и карниз, — он пожал плечами, — и подумал, что у тебя просто не было времени их повесить. Ты же только недавно переехала, да?

Целую вечность назад, подумала Вика, сумасшедшую чертову вечность между Ренатом и Андреем. И теперь ещё и Димой?

Как можно было не услышать ничего из этого? Вика оглянулась на злополучные куски ткани на окнах. Что с ней происходит? Провалы в памяти опять?

— Мы просто очень тихо работали, — Дима будто умел читать мысли, — я мастеров вызвал, попросил не шуметь.

Вика моргнула в недоумении, внешние стены