М-да. Мизогинию не пропьешь. Зря волновалась.

Главный мессидж опуса в том, писал Антоша, что глобальное уничтожение медийного бизнеса в его современной форме – это необходимый акт гражданской самообороны, если человечество всерьез планирует выжить. Новости должны выпускаться особого рода рыцарскими орденами, которые еще предстоит сформировать. Типа такая Касталия на службе человечества. А самое сложное в работе над романом – подобрать заголовки так, чтобы сквозь них просвечивал постепенно разворачивающийся сюжет.

Развитие ожидалось следующее: Россия будет слабеть, блуждая в аравийских песках и европейских трибуналах, начнется кризис, а потом некая партия, первоначально организованная властями для политической клоунады, сметет тирана вместе со всей его кликой (имеются в виду сетевые опричники) и начнется золотой русский век.

Тогда новостные заголовки будут такими:

И так далее. Тихо, покойно, немного бюджетно – но никакой чернухи. И это вот и будет наш новый русский Логос.

Я не знаю, иронизировал Антоша или нет, но мне прямо захотелось в эту новую Россию. Во всяком случае, из первых двух блоков его романа я бы туда точно переехала.

Но пока что меня мотало по совсем другим местам – и уже через пять минут я полностью забыла об Антоше и кликбейте. А еще через десять незаметно уснула.

Когда я проснулась, был еще день. Я задремала без маски, но мне все равно снились мраморные лестницы и львиноголовые истуканы. Правда, по лестницам уже никто не прыгал. Видимо, просто эхо ночного трипа.

Рядом пищал интерком – он меня и разбудил.

– Саша, – сказала Со, – если будешь нас искать, мы у Тима в офисе.

Наверно, подумала я, это вежливый способ намекнуть, что меня хотят видеть.

Через несколько минут я постучала в дверь офиса.

– Входи.

Перегородка, делившая каюту пополам, была поднята, и Камень высился на подставке во всей своей древней славе. При свете дня он казался не таким обтекаемым – были видны мелкие неровности и сколы. Боевые шрамы. Такой биографии, подумала я, нет ни у одного земного героя.

– Гости уже ушли, – сказала Со. – Сразу после обеда.

Обед я проспала.

– Где ты нашла Алексея? – спросила я.

– Это не я, – ответила Со. – Это Раджив. Он их привез с какой-то конференции по Евразии. Алексей думал, будет встреча с американскими инвесторами.

– А кто он вообще?

– Чей-то там шестнадцатый референт по идеологии. Я эти ваши нюансы не всегда понимаю.

– Я тоже, – сказала я. – А чего он в Стамбуле делает? Что за конференция?

– По-моему, отдохнуть прилетел. Говорит, невыездной никуда кроме Турции из-за Украины.

– Еще пару раз так выступит, – сказала я, – и будет невыездной никуда кроме Украины из-за Турции.

Со засмеялась.

– Да нет, почему. Не преувеличивай, он ничего такого не сказал. Просто дискурс обкатывает. Как выражаются военные, бросовые испытания. Может, его для этого и послали.

– Угу, – вздохнула я. – Сволочь спонсирует протест против сволочи и приходит к власти на волне сволочного гнева. Даже таблички на кабинетах менять не надо. Я сегодня во сне что-то похожее видела…

– Что?

– Там была змея, которая кусает себя за хвост.

– Змея? – переспросил Тим. – Ну-ка подробнее.

– Она обвивала мраморного льва… Вернее, человека с головой льва…

И я рассказала свой сон про лестницы.

Со и Тим слушали очень внимательно.

– Вот это – единственное важное, – сказал Тим. – Ты знаешь, кто этот мальчик?

– Догадываюсь, – ответила я. – Это soltator. Так его и назвали.

– Это Элагабал. Будущий император Рима.

Я кивнула.

– Если ты увидела его, значит, Камень тебя принял, – сказала Со. – Ты спала в маске Солнца?

– Да. Это правильно?

– Как тебе угодно, – ответил Тим. – Если Камень начал с тобой говорить, сгодится любая из масок. Но есть разница между типами сна, который они наводят.

– А какие бывают типы?

– Я неправильно выразился, – сказал Тим. – Сон всегда одного типа – ты засыпаешь, и он снится. Но если ты надеваешь маску Луны, тебе как бы что-то рассказывают, хотя ты и видишь это тоже. Похоже на кино. А если ты надеваешь маску Солнца, все происходит лично с тобой. Иногда опыт может показаться слишком интенсивным и даже страшным.