Калистратис, - они просто работают, получают за это жалование, и живут вполне довольные, не желая странного. Поверьте, большинству по нраву размеренная и спокойная жизнь, когда всегда точно знаешь, чего ждать завтра. Когда на работе не нужно ломать голову и раздумывать как сделать то или иное. А дома ждут жена, дети и налаженный быт. Вот в чём мечта большей части, даже если они сами пока этого не понимают.

Я слушал магистра, чувствуя как погружаюсь в пучину какого-то недопонимания. Ну не должна была Академия исповедовать подобные принципы, это же высшее образование… И тут меня будто громом поразило. Я вдруг понял, что нет, это никакое не высшее в земном понимании. Местная Академия это самое настоящее ПТУ, шарага. Меня подвел опыт земной жизни и какая-то святая уверенность в элитарность магического образования и магов вообще. А на самом деле, местные маги, это, грубо говоря, слесари и сантехники, в большей своей массе.

И теперь всё вставало на свои места. Хотя какая-то лёгкая обида всё же оставалась. Я же маг, я же могу огненным шаром как жахнуть и пол дома нет. Но тут память Вольдемара красочно показала, что со мной будет если я ни с того, ни с сего, что-нибудь капитально разрушу. Прецеденты бывали, но заканчивались плачевно для нарушителя, обусловленныё неотвратимостью наказания. Маг тут не был высшим существом, он был просто специалистом с особыми навыками.

- Но не может же быть, что на этом всё? - беспомощно развёл я руки, - неужели никто не пытается “копать вглубь”, изучать магию дальше? Неужели образование на этом заканчивается?

- Ну почему же, - ответил Калистратис, - не заканчивается. К примеру, я же как-то получил звание магистра.

- Вот кстати, - развернулся я к секретарю.

И вправду, память Вольдемара как-то обошла стороной этот вопрос, прежний владелец тела попросту не знал, как получаются магистры, так как сам им никогда не был.

- Всё очень просто, - пожал плечами старый маг, - для выпускников с высоким потенциалом, есть личное ученичество. И вот там уже, выпускник получает углубленное понимание магии. К слову, вы заговорили о библиотеке, все эти реформы образования и прочие запреты, которые упрощают обучение, так вот, в личном ученичестве таких ограничений нет, можно изучать хоть источники до Катаклизма, если таковые найдутся. Под руководством наставника, разумеется.

- Вот как… - с горечью протянул я.

Высшее образование, всё-таки, здесь имелось, правда, доступ к нему получал далеко не всякий желающий.

- И сколько выпускников попадает туда?

- Один-два из сотни, - сообщил Калистратис, - но перспективы такое ученичество открывает, конечно, совершенно иные. Я молодой был, дурак. Нет бы сидеть, особо не высовываясь, да повышать свой уровень. Глядишь, сейчас бы уже на архимага мог замахнуться. Но когда я стал магистром, самым молодым, в своём поколении, замечу, как раз началась очередная война с Алали и Итонией. И я добровольцем ушел туда. Молодой был, что сказать. Хотелось приключений и воинской славы. Я, собственно, там от понтийских солдат о Воине и узнал и загорелся стать его адептом. Ну а потом, дорога обратно мне была уже закрыта. Вот так я и осел в академии.

- То есть, - резюмировал я, - мерило дальнейшего развития, у нас личная магическая сила?

- Конечно, - кивнул маг, - смысл заниматься с слабосилками.

- Смысл есть, - хмуро ответил я, - потому что интеллект и магическая сила между собой никак не коррелируют. Гении могут найтись среди любых магов.

- Что ж, - вздохнул маг, вставая, - у вас есть шанс это доказать. Правда, ярмо вы на себя навесили… Непонятно только, когда теперь книги писать начнёте, а ведь у вас талант, талант.

Неодобрительно качая головой и что-то ещё бурча себе под нос, Калистратис удалился.

Резон в его словах был, но я не собирался сдаваться. Просто потому, что точно знал, что я прав. Шансы надо давать всем. Пускай не все их реализуют, но у них, по крайней мере, будет такая возможность. Реализовать себя так, как им на самом деле хочется. За это, пожалуй, стоило побороться.

Глава 20

Распахнув дверь аудитории, я ворвался внутрь подобно урагану, в развевающейся за спиной мантии, неудержимый как поток, неотвратимый как Армагеддон. Стремительно подбежал к кафедре и грохнув об неё учебник, развернулся к застывшим соляными столбами студентам. Хищно улыбнулся.

- Ну что, не ждали?! Думали всё, кончился Чёрный плащ?! Комиссии обрадовались. Ручки уже потирали? Думали снимут меня?! А вот вам! Во! - сложив из пальцев кукиш, я принялся тыкать им в пригибающихся и прячущихся под парты первокурсников.

- Никуда вы от меня не денетесь. Теперь мы будем заниматься ещё больше! - я демонически расхохотался, - Я ваш самый страшный сон, я ужас летящий на крыльях ночи, я Чёрный пла!..

И тут я проснулся.

Когда понял, что это был сон, даже немного пожалел, что это было не в реальности. Иногда хотелось как-нибудь вот так, чтобы боялись и пикнуть не смели. Но тут я себя остановил, потому что прошлого Вольдемара они и так боялись, и когда на этот страх наложилось и моё желание дать углубленное понимание предмета, то они и побежали жаловаться. Не бойся они так, думаю, наоборот, скорее бы поняли и приняли новую методику. Нет, страх, это не наш метод. Уважение к преподавателю должно быть, конечно, но не таким путём.

Выйдя пораньше, пока ещё большинство горожан не высыпало на городские улочки, заполняя их шумом и суетой, я шёл щурясь от ещё не успевшего высоко подняться солнца, и вновь и вновь обдумывал произошедшую ситуацию, особенно сильно и усердно я думал, с чего оплатить штраф. Нет бы дисциплинаркой ограничится, но гадский чинуша решил забрать у меня те крохи жалования, что ещё оставались. И вопрос, где достать денег, становился всё острее. Правду говорят, тяжело быть альтруистом, когда на еду не хватает.

Тут сзади послышался звонкий перестук подков по булыжнику и гулкие удары подпрыгивающих колёс. И через пару десятков секунд меня нагнал знакомый экипаж с графским гербом на боковой дверце.

- Графиня Честер, - с улыбкой кивнул я, выглянувшей из экипажа женщине.

- Вольдемар, не стойте, садитесь, - поманила меня она.

И я, решительно забрался внутрь не в силах отказать, да и, если начистоту, не имея никакого желания отказывать графине.

- И снова мы вдвоём в карете,