А вот другой – ярославский помещик-самоубийца Опочинин.

Дарья Николаевна Салтыкова по прозвищу Салтычиха – помещица, вошедшая в историю как мучительница и убийца нескольких десятков крепостных крестьян. Сразу за МКАД расположен поселок Мосрентген – это и есть бывшее поместье Салтычихи. То есть все ужасы происходили не где-то в глуши – а в непосредственной близости к столице!

За малейшую недобросовестность Салтычиха могла облить жертву кипятком или опалить волосы на голове, щипцами для завивки волос она хватала жертв за уши, руками вырывала им волосы. Провинившихся жестоко пороли, порой до смерти, морили голодом и привязывали голыми на морозе.

В 1762 году двум крестьянам удалось подать на нее жалобу самой императрице. Это была уже 22-я жалоба, поданная крепостными на помещицу. До этого жалобщики возвращались помещице, которая вершила над ними расправу. Но Екатерина поступила по-другому, использовав ее дело в качестве показательного процесса. Следствие велось очень долго, и хотя сама Салтычиха ни в чем не призналась, ее признали виновной и приговорили к лишению дворянства и пожизненному тюремному заключению в подземелье без света и человеческого общения. Через 11 лет режим был ослаблен: ей дали камеру с окном. В общей сложности Салтычиха провела в тюрьме 33 года.

Реалии крепостного права: «духовная чистота» народа

Одним из путешественников, посетивших в то время Россию, был знаменитый Джакомо Казанова. Он описал эпизод, из которого можно заключить, каким было сознание людей, живших при крепостном праве:

Далее следует описание, как он при посредстве своего приятеля – русского обсуждал с отцом девушки возможность отдать ее «в служанки». Крестьянин сразу понял, о чем идет речь, и запросил сто рублей, так как девочка была «еще нетронутая».

Когда дело было обговорено, Казанове сообщили, что он должен лично убедиться в «нетронутости скорлупы», ибо было условлено, что он приобретает невинную девицу.

Казанова окрестил свою покупку Заирой. Он быстро обучил ее манерам и итальянскому языку. «Как маленькая богиня Любви она всюду привлекала внимание общества, становилась центром притяжения, и никого не интересовало выяснить, дочь ли она мне, любовница или служанка: здесь, как и в сотне других случаев, русские удивительно снисходительны».

Прожив с ней несколько месяцев, он продал ее «архитектору Ринальди, шестидесятилетнему, но еще очень бодрому и чувствительному к женскому полу старику». Девушка настаивала, чтобы он взял с него большую сумму: ведь она выучилась многому, да и по-итальянски говорить теперь умеет. «Она оставалась с Ринальди до его смерти, и он обошелся с нею как нельзя лучше», – заканчивает свой рассказ Казанова.

Иногда судьба таких женщин складывалась довольно счастливо. Так, например, графиня Софья Константиновна Потоцкая (София де Челиче, или Главоне) (1766–1822) происходила из Константинополя и на 13-м году жизни была продана матерью польскому послу для польского короля. В 1779 году вышла замуж за коменданта Каменец-Подольска де Витта, а потом вторично – за графа Феликса Потоцкого.

Срамные оды

Пожалуй, только в гедонистическом XVIII веке могли быть созданы стихи, собранные под общим заглавием «Девичья игрушка». Несмотря на скромное название, эта рукопись, хранящаяся ныне в Публичной библиотеке в Санкт-Петербурге, представляет собой собрание совершенно непристойных, матерных стихотворений. Названия говорят сами за себя: «Ода говну», «Ода х…», «На рождение п…», «Ода Приапу».

Примечательно, что создавали подобные вещи отнюдь не какие-нибудь отбросы общества, а уважаемые образованные люди. Так, например, всем известный Иван Семенович Барков служил переводчиков в Академии наук и был учеником Ломоносова. Граф Адам Васильевич Олсуфьев был крестником Петра I, действительным тайным советником, секретарем Екатерины II. Михаил Дмитриевич Чулков прославился как издатель и историк. Петр Васильевич Шумахер в 1830-е годы служил чиновником Военного и Финансового министерств, управлял Сибирскими золотыми приисками.