что теперь у него в долгу? – насмешливо спросила служанка. Она перестала мешать тесто, чтобы понаблюдать за сценой. – Как попросит что – не отвертишься потом.

Мико пожала плечами. Её такие мелочи волновали мало: в том положении, в котором ей пришлось оказаться, должок ещё одному ёкаю мало что менял. Да и оплата должна быть равноценной – уж мелкую услугу она ему окажет, если он вообще о чём-то попросит.

– Давай нож. – Мико протянула руку.

– Ты умеешь? – Лицо служанки вытянулось, но нож она отдала.

– Вместо танцев и песен я училась бить молотом по железу. – Мико присмотрелась к лезвию. Нож и правда был туп, удивительно, что им вообще умудрялись хоть что-то резать. – Так что, если нужно ещё что-то наточить, починить или подковать, несите. И не бойтесь. – Она с ухмылкой посмотрела на служанок. – Это не в долг.

С ножом Мико справилась быстро – эта работа всегда давалась ей гораздо легче заточки клинков, которые было легко повредить, оставив скол или нарушив баланс. Кухонные же ножи можно было чиркать хоть с закрытыми глазами, тем более что у дедушки Кио оказался очень хороший точильный камень, явно из дорогих.

Когда Мико закончила, служанка недоверчиво осмотрела нож и удивлённо вскрикнула, попытавшись отрезать дайкона. Кружочек вышел таким тонким, что пропускал свет.

Не успела Мико моргнуть, как перед ней тут же выросла целая гора из тупых ножей, кривых поварёшек и гнутых котлов да сковородок. Служанки буквально вытряхнули на неё всю кухню. Похоже, госпожа Рэй была не только жестока, но и скупа. Мико удивлённо разглядывала погнутый в трех местах черпак, который больше напоминал безумное орудие пыток для того, кто пытался хоть что-то им зачерпнуть, чем кухонную утварь.

С ножами Мико расправилась быстро, а вот для остального пришлось греть печь и искать молоток. Но ради такого дела служанки и его где-то раздобыли. Радостно хлопая в ладоши, они наблюдали, как пыхтит Мико, усердно стуча по разогретой докрасна поварёшке, вместо наковальни используя бочку, полную риса, и молясь, чтобы та выдержала. После поварёшек настала очередь сковородок. С котлами дело обстояло сложнее – их с кухонной печкой и подручными средствами было не выпрямить, поэтому пришлось отложить, но служанки и без того были благодарны Мико и пообещали наготовить ей на ужин побольше вкусного и жирного, чтобы она смогла восстановить силы.

А Мико и правда устала. Спина и руки болели, и она с сожалением подумала, что за время, проведённое за пределами отцовской кузницы, растеряла если не хватку, то выносливость и силу точно. Как только она выберется из рёкана, нужно вернуться к тренировкам – чувствовать себя слабой Мико хотела меньше всего. Особенно здесь, в землях ёкаев, где… Где что? Мико постаралась ухватиться за эту странную мысль. Где она теперь… живёт? А живёт ли? Что ей делать, когда церемония будет позади? Остаться жить в замке с Акирой? Вернуться домой? Искать встречи с Хотару? Продолжить ковать мечи? Стать примерной женой ёкая? У ёкаев вообще есть жёны или человеческие женщины могут быть только наложницами?

Путаясь в этом ворохе вопросов, словно в паутине, Мико вышла из кухни и побрела в свою комнату.

Пока в рёкане было тихо: гости прибудут только после заката, поэтому сейчас слуги и работники отдыхали или неторопливо наводили порядок, готовясь к вечерней суматохе. В одном из просторных залов девчонки наперегонки мыли пол – вставали в ряд у одной стены, наклонялись, упирая руками тряпки в пол, и по зычной команде бежали, поскальзываясь и едва не падая, к противоположной стене, оставляя за собой широкий влажный след от тряпок. Не все успевали остановиться вовремя и с грохотом под общий смех и улюлюканье врезались в стену. А после снова бежали к вёдрам и на исходную позицию.

На вид им было не больше десяти-двенадцати лет – примерно в таком возрасте девочек и отдавали в рёкан. Младше госпожа Рэй обычно не принимала, нужны были дети, способные много и тяжело работать. Малыши же годились разве что на корм.

Мико остановилась в проходе, наблюдая за девочками. У них не было выбора и будущего не было. Они так и проведут всю свою жизнь в стенах рёкана, состарятся и умрут. Они не могли выбирать. А Мико? Если она выберется отсюда, уничтожит контракт, примет судьбу принцессы Эйко – сможет ли она выбирать? И главное, чего она хочет? Мико всю свою жизнь так мчалась вперёд, что никогда даже не задумывалась о своих желаниях. Да и могла ли? Её судьба, судьба некрасивой дочери, была предопределена, ограничена и ничем не отличалась от судьбы этих служанок. Хотару предлагала сбежать, предлагала выбрать. Хотару всегда выбирала сама. Другая бы не смогда даже подумать о том, чтобы навлечь на семью такой позор. А Хотару могла. Могла. Ради Мико.

А у Мико не хватило духу.

Она зашла в комнату и сбросила на пол перепачканное сажей и пропитавшееся по́том кимоно и посмотрела на себя в зеркало на стене. Провела ладонями по рёбрам – рана совсем зажила, чего не скажешь об укусе на шее. Мико коснулась полумесяца, оставленного клыками Райдэна, внизу живота поднялась горячая волна, и Мико шумно выдохнула. Райдэн пришёл, чтобы вытащить её. Мико стиснула зубы и до боли сжала раненую шею. Ей снова потребовалась помощь, она снова не справилась сама. Ни в первый побег, ни в логове у цутигумо, ни сейчас. Она – слабый, трусливый человек, который ногой бы не ступил на земли Истока, тогда как Хотару – Мико была уверена – пришла сюда с высоко поднятой головой.

Она села на корточки, продолжая делать себе больно, будто эта боль могла её пробудить. По шее и груди побежала кровь. Слабая, глупая девчонка, которой вечно нужна помощь, которая ни на что не годится. Точить ножи и выправлять гнутые поварёшки – вот и всё, на что она способна. Как же так вышло, что именно в ней решила пробудиться великая принцесса Эйко? Какая жестокая шутка!

– Должно быть, ты сильно напортачила в прошлом воплощении, Эйко, – хмыкнула Мико, разглядывая перепачканные в крови пальцы, – раз в этой жизни стала мной.

Глава 33

Золотая клетка свободы

Ни – вторая из ойран – вошла в комнату без стука ближе к обеду, когда Мико лежала на татами, кошкой греясь в пятне солнечного света. Она задремала и поняла, что в комнате не одна, лишь когда Ни её окликнула.

– Пора начинать урок. – Она присела на корточки рядом с Мико и склонила голову набок, будто птица.

Ни напоминала задумчивую ворону – короткие чёрные волосы прикрывали уши, ровная чёлка прятала брови и подчёркивала огромные чёрные глаза. Кимоно тоже было чёрным, с едва заметным золотым узором ягасури – оперение стрелы, узор девушки, что будто стрела улетела из дома и больше в него никогда не вернётся.

Ни была маленькой, хрупкой и казалась совсем ребёнком, хотя Мико знала, что ойран была гораздо старше её.

– Ты умеешь соблазнять мужчин? – Ни моргнула огромными глазами и уставилась на неё, на лице не отразилось ни тени эмоций.

– Не то чтобы… – Мико села и потёрла глаза, прогоняя остатки сна.

– Сан сказала преподать тебе этот урок. Ты обидела Сан.

По интонации Ни нельзя было угадать, спрашивает она или утверждает, поэтому Мико в ответ только пожала плечами.

– Сан злая и ненавидит слабых. – Ни намотала на палец прядь идеально ровных волос и задумчиво закусила губу. – Но тебя она боится. Не говорит почему. Но боится.

На круглом лице Ни появилась улыбка, глаза при этом так и остались широко распахнутыми, от чего ойран стала выглядеть жутко, а Мико засомневалась в том, что она вообще человек.

Ни резко подалась вперёд, оказавшись лицом к лицу с Мико, и принюхалась. Маленький носик сморщился, чёрные глаза заблестели, она хмыкнула, поддела пальцем ворот юкаты и обнажила укус на шее Мико, который за несколько дней успел подзажить. На губах Ни снова заиграла жуткая улыбка. Она вскинула на Мико взгляд и заговорщицки понизила голос:

– Урок первый. Они любят, когда мы кусаемся в ответ.

Мико сглотнула. Она с трудом могла выдержать взгляд Ни. И та, похоже, это поняла. Прыгнула на Мико, повалила на спину и с ловкостью обезьянки забралась сверху. Мико попыталась