– Как хочешь. – Хенрик повернулся, намереваясь уйти.

– Ладно, ладно! – заторопился крыса. – Вот, гляди. Все без обмана. Чего еще желаешь?

– Ты и ты, – Хенрик ткнул пальцами в подставных, – встаньте по бокам. Следите за ним.

– Конечно, кореш. Нет проблем.

Кидала забормотал речитативом, играя колпачками. Хенрик напрягся.

– Шарик в норке! Ищи, друг!

Замерев в раздумье, Хенрик водил пальцем над наперстками.

– Кажется… кажется… здесь… или нет… наверное, здесь… или…

Ожидание повисло тяжелым угаром. В толпе замерли. Подставные вперились в его колеблющийся палец.

– Здесь, в середине! – он быстрым движением опрокинул крайние колпачки.

Толпа взорвалась криками. Латино привстал на цыпочки и сунул руку под рубаху.

– Что за… – начал было кидала, но Хенрик уже сгреб пачку и подхватил свою сумку.

– Спасибо за помощь, парни! – весело бросил он раскрывшим рты от изумления подставным. – Счастливо оставаться!

– Эй, да что за хрень!

– Все нормально, можешь не открывать! Верю на слово! – крикнул Хенрик на бегу.

Он протиснулся через толпу и припустил, петляя, стараясь держаться в тени стен. Грохнул выстрел, наугад, для острастки, пуля ушла в никуда. Небо было затянуто тучами, окончательно стемнело. Хенрик юркнул в темную подворотню, рассудив, что после яркого фонаря преследователи будут здесь как слепые котята. Гневные крики приближались. «Стрекоза» зашелестела крыльями, поднимаясь над крышами, и тут же передала картинку: трое несутся вдогонку, впереди – тот самый латино, в руках его полицейский автоматический карабин со складным прикладом; еще один – самый легконогий – бежит по улице в обход, в попытке отрезать его с другой стороны.

Хенрик усмехнулся: все шло как по писаному – кто же отпустит его с таким добром? Он присел в тени стены. Топоча, преследователи вбежали во двор и устремились дальше, расходясь в стороны; все они были как на ладони, усилитель выделил их контуры зеленым. Хенрик крепко усвоил: на войне невозможно играть по правилам, потому что сами войны ведутся без всяких правил; именно поэтому ему было плевать на местные кодексы – он стрелял так, как было удобнее, со спины. Револьвер хлопнул несколько раз. Туша латино тяжело ударилась о землю, следом, как подрубленные, кувыркнулись подставные. Никто из них даже не застонал – парализующие пули действовали мгновенно; только шум упавших тел, да звон отлетевшего в сторону карабина нарушил тишину.

Он быстро перезарядил револьвер. Настороженно оглядываясь, сорвал с бесчувственных тел цепочки и грубые браслеты, выгреб из карманов все деньги. Осмотрел и с сожалением отложил карабин – слишком заметен.

Он удержался от соблазна свернуть жилистую шею подставного. Подумал: ему и так придется несладко, когда очнется. Всем троим придется здорово постараться, придумывая для кидалы историю, как это они так облажались, вернувшись обчищенными до нитки.

Двор сменялся двором, Хенрик уверенно петлял по закоулкам, перебегал темные улицы, торопясь выйти на задворки Авенида Бантуку. «Стрекоза» летела впереди, проверяя улицы: встреча с патрулем в его планы не входила. Ожил ветерок, пальмы замахали опахалами, казалось, дома подмигивают ему тусклыми квадратами окон. Он спешил: до начала комендантского часа оставалось меньше часа. На Бантуку можно было разжиться краденым автомобилем, цены на них упали: из-за паники на улицах оказалось полно брошенных машин.

Ему предстояло нагнать гуманитарный конвой, но ночная гонка с выключенными фарами не страшила его; он просто не думал о возможности нарваться на партизанскую мину или попасть в засаду: и то и другое – факторы случайные, прогнозу не поддаются, а значит, не стоят нервов и времени.

До скорой встречи, дружок, думал Хенрик, мысленно обращаясь к парню в хорошем костюме. Черный азарт наполнял его до краев, цель приблизилась еще на шаг. У него было такое чувство, словно он распрямлялся, стремительно разворачивался кольцо за кольцом, подобно пружине, которую долгие годы сжимали, а потом нечаянно выпустили из рук.

Падение с пьедестала славы отдалось болью по всему телу. Джон поежился.

– Вы уверены? – переспросил он бригадира экспертов.

– Абсолютно, лейтенант, – сказал Гарсиа, чье бледное лицо и тени под глазами вызывали образы тесной душной каморки и вечного недосыпа. – Он там был, мы нашли сгоревший ботинок. Анализ ДНК показал – это его обувь. Но тела нет.

– Выбросило взрывом?

– Возможно. Но маловероятно. Взрыв произошел в задней части машины.

– Может, он уполз туда после столкновения?

Эксперт посмотрел на него с сочувствием:

– Лейтенант, если вы хотите закрыть дело, я исправлю заключение.

– Нет-нет, – отмахнулся Джон. – Вы меня не так поняли. Меня интересует – куда он делся?

– Это вы детектив, не я. Ищите. Но в автобусе тела нет. Ни целиком, ни фрагментами. Сгореть без остатка он не мог – не та температура.

Джон напряженно думал.

– Я еще нужен, лейтенант? – напомнил о себе Гарсиа.

– Что? Нет, не нужны. Спасибо.

– Всегда рад помочь. Жаль, что у вас не вышло.

Но Джон уже не слушал.

– Лерман, организуй прочесывание. Не отпускай патрули. Задействуй поисковые модули – они есть у спецотряда.

– Что ищем?

– Тело или фрагменты. В радиусе трехсот метров. Загляните под каждый камень.

– Не волнуйся, лейтенант. Найдем. Никуда ему не деться. Если ранен – далеко ему не уползти.

– Да, конечно. – Джон отвечал машинально, не слушая; предчувствие не подвело его, в груди рос неприятный холодок. – Кабот! Свяжись с городским управлением. Попроси содействия.

– Чего сказать-то?

– Пускай дадут ориентировку на все внешние блокпосты. Передай им новое фото. Уровень тревоги красный – преступник вооружен и опасен. Да, и пусть опросят дежурных на постах, возможно, он уже засветился. Ночью из города не выпускают, но утром после комендантского часа он может попытаться уйти.

Кабот смотрел на него озадаченно:

– С каких пор трупы начали по городу расхаживать?

– Делай, что говорю! – рявкнул Джон. – И вызови Хусто из участка, хватит уже ему прохлаждаться.

Он метался по площади, не находя себе места, корил себя: неожиданная власть вскружила ему голову, теперь все рухнуло, он потерял след убийцы. Джон терпеть не мог проигрывать.

Он догадался, что дурное предчувствие оправдалось, как только увидел удрученное лицо Лермана.

– Ничего?

Лерман покачал головой:

– Ни крови, ни кусков одежды.