— Мистер Хардинг ждет вас внизу, — сказала она.

Доктор Астор вышел и закрыл за собой дверь.

Эвелин подошла к кровати. Зрачки Рэндольфа уменьшились, лицо приобрело более здоровый вид. Она вздохнула, радуясь, что он выглядит нормально.

Рэндольф одобрительно взглянул на нее и потянулся к ее руке.

— Эвелин, что бы я делал без тебя?

Словно тиски сжали ее сердце, и она затаила дыхание.

— Я рада, что тебе уже лучше, но мне надо тебе кое-что сказать. Я не могу выйти за тебя замуж.

— Значит, прошлой ночью это был не кошмарный сон! Ты говорила правду. Все из-за того, что меня обвиняют в убийстве Бесс Уитфилд?

— Нет, я изменила тебе. У меня был роман.

— Роман! С кем? — Рэндольф отпустил ее руку и попытался сесть.

— Сейчас это не имеет значения. Ты заслуживаешь лучшего. Я уверена, что когда-нибудь ты встретишь другую женщину. Я не оставлю тебя и сделаю все, чтобы тебе помочь. Надеюсь, мы останемся друзьями. Мне бы очень этого хотелось.

— Друзьями! После того как ты вела себя как продажная женщина?

Слова Рэндольфа ударили ее, словно камнем, и Эвелин вздрогнула.

— Надеюсь, мистер Хардинг останется моим адвокатом.

— Да, да. Это не подлежит сомнению.

— Тогда передай ему, что я готов сдаться властям. А теперь уходи, Эвелин.

— Рэндольф. — Она потянулась к нему со слезами на глазах.

— Уходи, прошу тебя!

Когда Эвелин спустилась вниз, доктор уже ушел и Джек расхаживал по цветастому ковру. Саймона нигде не было видно, а Джанет ждала в экипаже.

— Я говорила с доктором Астором. У Рэндольфа сотрясение мозга.

— Знаю, я тоже с ним побеседовал. Он заверил меня, что с Рэндольфом все будет в порядке и он уже может вставать. Расскажи мне, что случилось.

— Я разорвала нашу помолвку.

— Эви, милая, вы ведь не были официально помолвлены. Ваши имена не огласили в церкви, и вы не получали благословение лорда Линдейла.

— Не смейся надо мной, Джек.

— Прошу прощения. Я не собирался этого делать. Что ты сказала Рэндольфу?

— Что мои чувства к нему изменились. Что я предлагаю ему остаться друзьями.

— Что еще?

— Что у меня был роман. Конечно, я не назвала твоего имени. Но он отверг мое предложение о дружбе. Сомневаюсь, что он вообще захочет со мной говорить.

— Даже если бы ты не призналась в своей неверности, могло произойти то же самое. Никогда не слышал, чтобы мужчина и женщина остались близкими друзьями, когда один из них разорвал помолвку, а другой продолжает испытывать чувства.

— Рэндольф согласился сдаться властям и хочет, чтобы ты представлял его в суде.

Джек кивнул.

— Я связался с констеблем. Он мой друг и кое-чем мне обязан. Он вернется за Рэндольфом и будет держать его под стражей как можно дольше, прежде чем сопроводит его в Ньюгейтскую тюрьму, чтобы дать нам возможность закончить расследование. Констебль не сможет держать его под стражей слишком долго, потому что суд должен скоро начаться. Но у него есть связи, и он позаботится, чтобы с Рэндольфом в тюрьме хорошо обращались.

— Кажется, тебе все чем-то обязаны.

Джек ухмыльнулся:

— Это часть моей работы.

— Как посмотреть… Что мы будем делать, если не найдем убийцу?

— Мы уже близки к нему, Эви. Даже если мы никогда не найдем этот чертов дневник, я смогу доказать, что у Ньюленда и Гамильтона было больше мотивов, чем у Рэндольфа. В любом случае он не может скрываться вечно. Ему надо сдаться.

— Разве бегство от властей не станет доказательством его вины?

— Да, но я сделаю все возможное, чтобы объяснить его поступок. А пока нам надо изучить наших главных подозреваемых. — Джек взял Эвелин за руку и повел к двери. — Пойдем, Эви. Пора уходить. Не хочу, чтобы ты была здесь, когда придет констебль.

Они вышли на улицу, и ее ослепил солнечный свет. Днем улица выглядела совсем иначе. Экипаж Джека уже ждал их, гнедые лошади покорно стояли на месте, их гладкая шерсть блестела под лучами полуденного солнца.

Эвелин взглянула на Джека. Она не могла противиться своим чувствам, глядя на его темные вьющиеся волосы, изящную линию скул и глаза в зеленых точечках, а также его твердую решимость и знание дела. Эвелин уже не могла отрицать, что теплые дружеские чувства к Рэндольфу не сравнятся с дурманящей страстью, которую она испытывала, глядя всякий раз на Джека.

«Я люблю его. Но когда все закончится, он уйдет».

— Спасибо, — прошептала она.

— За что?

— За то, что привел доктора Астора осмотреть Рэндольфа, за то, что договорился с констеблем и не бросил его, несмотря на наш роман.

Улыбка Джека стала сладострастной.

— Нам надо будет поговорить о будущем, но сейчас неподходящее место и время.

— Леди Джорджина Стэнфорд ждет в гостиной, — объявила миссис Смит.

Эвелин только что вернулась из Шордитча, когда экономка сообщила ей о внезапном визите Джорджины.

— Что-то случилось? — спросила Эвелин.

— Не думаю. Леди Джорджина сказала, вы ее ждете.

Ждет? Эвелин не помнила, чтобы посылала записку с приглашением. В последний раз она видела Джорджину перед чайной лавкой на Бонд-стрит. Тогда она пригласила ее в их загородный дом, но Эвелин отказалась, не в силах представить, как будет ночевать под одной крышей с отцом Джорджины, виконтом Гамильтоном.

— Пожалуйста, принесите чай, — попросила она миссис Смит и направилась в гостиную.

Джорджина сидела на стуле, глядя в окно. При виде Эвелин она порывисто повернулась.

— Слава Богу! — вскричала она, бросаясь к подруге и обнимая ее. Густые каштановые волосы были стянуты на затылке, открывая бледное лицо и карие глаза. Эвелин знала, что Джорджина часто улыбалась, но теперь на ее лице застыли волнение и страх.

— Джорджина, что случилось? — спросила Эвелин.

— Ты посчитаешь меня слабой, когда я тебе расскажу.

— Глупости; — Эвелин подвела подругу к дивану и сама села рядом. — Расскажи мне все.

— Боюсь, я должна теперь как можно скорее выйти замуж за Лукаса Кроуфорда.

— О чем ты говоришь? Я думала, ты не собираешься за него выходить.

— К несчастью, обстоятельства изменились. Я узнала, что у моей семьи долги и срочно нужны деньги.

— Деньги? Но ведь твой отец Максвелл Стэнфорд, граф Гамильтон. У твоей семьи должны быть средства.