для собаки. Мысли на удивление начали двигаться именно в этом направлении — придумывании артефактов для собаки. Беспокоило, что пока я могу создать только что-то довольно примитивное, предохраняющее разве что от удара камнем, но не от выпада твари Изнанки или действия вредоносной магии.

Строительный туман скрыл наш переход на Изнанку, на которой мы задерживаться не стали и вскоре выходили уже в коптильне Философского Камня. Точек Жизни в доме обнаружилась всего одна, и принадлежала она Олегу.

— А дядя Володя что, отказался сюда переезжать? — спросил я после приветствия.

— Лиза в академии, он ее провожает. Сам тоже в училище ездит.

Я аж разозлился.

— Я зря, что ли, говорил, что опасно им?

— Да брось, — отмахнулся Олег. — Они у нас согласились ночевать. Открыто на них не нападут, тем более на Вовку, потому что он к своим рохля рохлей, а чужим отпор дает быстро. Только ночью могут попробовать залезть, но пока мы никому не интересны.

— И это хорошо, — вмешался в наш разговор Греков. — Илья сказал, что здесь есть экранчик, на который можно спроецировать запись с его артефакта и переснять на телефон.

— Я покажу, — обрадовался нужности Олег.

— Нам бы без свидетелей, — намекнул Греков. — Есть такие знания, которые знающему одни неприятности сулят. Эта запись из таких.

— Она связана с моим племянником.

— Которому вы можете нанести вред одним знанием того, что на записи. И я не преувеличиваю. Так что нет. Снимем и нарежем видео без вас.

— Тогда вы и без меня обойдетесь, — сухо сказал обидевшийся Олег. — Илья знает, что и где находится.

Сам он отправился рисовать, о чем сообщил, чтобы в случае чего не пришлось его разыскивать. Хотя где здесь искать? По сравнению с замком места здесь почти и нет. А с Поиском точек Жизни, который я практикую, потерять кого-то вообще невозможно. Обиду Олега я понимал, но Греков был прав: брать с дяди клятву я точно не буду, а без клятвы такое знание опасно даже для самого Олега. Я бы тоже предпочел ничего не знать и не видеть, но кто бы мне дал такой выбор?

Запись мы сделали быстро, потому что по-настоящему значимые события заняли, как оказалось, совсем немного времени. Программу монтажа видео я установил на тот ноут, который брал для всяких секретных дел и хранил в контейнере. Работал с ней уже Греков, потому что он, как оказалось, уже умел это делать. После чего оба файла были скопированы на одну флешку, а тот, что нужно было разослать по князьям, — на другую.

За это время Шелагин-младший сообщил, что слухи о духе-защитнике уже вовсю гуляют и с этой информацией к Шелагину-старшему уже несколько князей подкатывало. Как и с той, что виновница смертей двух членов императорской фамилии, Живетьева, была этим духом испепелена на месте.

— Знаешь что… — задумчиво сказал Греков, глядя, как я убираю ноут опять в контейнер. — А давай-ка туда и первую флешку отправим от греха подальше. Чтобы мне с собой постоянно не таскать мину замедленного действия. Вряд ли кто-то будет искать столь занимательные материалы здесь. А если и будет, то контейнер, скорее всего, обойдут вниманием — ведь у вас есть куда более занимательные вещи.

— Например, сейф, который мы купили для отвлечения внимания и в котором хранятся деньги и всякая незначительная ерунда? Это так, но я флешку могу положить в пространственный карман, где до нее посторонний не доберется, зато она всё время будет под рукой.

— Идеально, — просиял Греков.

Управились мы быстро, поэтому времени до приезда нужного специалиста оставалось много и мы пошли к Олегу, выправлять тому настроение. Это оказалось несложным делом, потому что мое восхищение было неподдельным. За то время, что я не видел картин Олега, он значительно вырос в мастерстве и, как мне казалось, сделал заявку на то, чтобы стать известным художником. Его первые работы тоже были неплохи, но новые словно дышали настоящей жизнью. Все же предрасположенность имеет огромное значение. Ведь тот аспирант, кто увлекался рисованием, использовал тот же самый модуль, что и дядя, а его картины казались всего лишь ученическими работами и представляли интерес только как древность. А ведь там был не один модуль, а целый набор… Страшно представить, каких высот достигнет дядя, когда изучит их все.

Дядя Володя и Елизавета Николаевна появились раньше подчиненного Грекова.

— Илья? — дружно удивились они. — Ты же в Дальграде?

— Мы здесь тайно, по необходимости. Вы нас не видели. Мы скоро опять возвращаемся в Дальград.

— Там же черт-те что происходит, — забеспокоился дядя Володя. — Ходят слухи и о том, что императорскую семью вообще выбили, и о том, что там появился какой-то дух, их защищающий.

Быстро, однако, расходятся слухи, даже такие странные.

— Императора и цесаревича убили, — сообщил я. — Остальные не пострадали. Что там дальше будет, предсказать невозможно. Хотя дух убийцу покарал. Князь считает, что пока все не успокоится, лучше нам находиться в Дальграде. Там быстрее можно среагировать на изменяющуюся политическую обстановку. А она сейчас каждые пять минут меняется.

— Уверен, что ты ему нужен? Занятия пропускаешь, — нахмурилась Елизавета Николаевна.

— Не по своей вине. Я всё сдам.

Она закатила глаза.

— Знаешь, сколько раз за свою жизнь я слышала это ваше «Я всё сдам»?

— У вас есть основания считать, что я не сдам?

— Лиза, его поздравить надо, а не ругать, — смущенно сказал дядя Володя. — Он же теперь Песцов-Шелагин.

— Главное, чтобы не зазнавался, — проворчала Елизавета Николаевна. — Такой перспективный студент был. И что теперь?

— А что изменилось-то? — удивился я. — Сейчас эта катавасия в Дальграде закончится. Я вернусь и всё сдам. И даже больше. Кстати, Елизавета Николаевна, я вас хотел обучить одному заклинанию. Оно вам точно лишним не будет.

— Какое еще заклинание?

— Алхимической невредимости. Действует час, потом надо обновлять, — пояснил я. — Делает занятие алхимией совершенно безвредным.

На передачу заклинания у меня ушло минут пятнадцать. Потому что оно только казалось простым, там нашлись свои подводные камни, которые с радостью вылезли. Начинаю понимать, почему Древние предпочитали изучение модулями, а не у учителей.

— То есть, если я буду под действием этого заклинания, и на меня что-то попадет… — задумчиво сказала Елизавета Николаевна.