Старцев-младший, забрав деньги, вложил их в дело, объясняя свой поступок тем, что их все равно мало и такое количество просто необходимо удвоить или утроить. Этого он себе так и не простил. Бизнесменом надо либо родиться, либо становиться им, учась, читая специальную литературу, переживая взлеты и падения. Антон свято доверился человеку с экономическим образованием, а тот втянул Старцева в какой-то сомнительный бизнес, обещая большие прибыли. В итоге — смывшийся с деньгами приятель, непроданный вагон стекла, до сих пор стоявший в тупике депо. От непогоды и местных бомжей от первоначального запаса стекла мало что осталось. А у Антона не осталось ничего. Разумеется, он не рассказал об этом матери. Ему было тяжело и без ее упреков.

Случайная встреча с Дианой в баре натолкнула его на мысль о возможности другого заработка. Тем более в то время он нуждался в деньгах как никогда: кроме матери, нужно было содержать семью. О Диане Полоцкой знал почти каждый житель города. Придя к ней домой и увидев ее совсем близко, Антон испытал настоящий шок: ведь газеты недавно поздравили мадам с пятидесятилетием. Перед ним же предстала женщина, нет, даже не женщина, девушка лет двадцати пяти, если не принимать во внимание ее хищный взгляд. Сначала Старцев подумал, что это результат многочисленных пластических операций, сделанных в Швейцарии. Однако совершенное тело Полоцкой опровергло его догадку. На нем не было ни единого шрама. Молодой человек загорелся желанием выведать секрет молодости любовницы.

— Скажи, как тебе удается так хорошо выглядеть? — постоянно спрашивал он у нее. Ох, как Диану раздражал этот вопрос! Другая бы радовалась, что не тянет на свои. Но эта оказалась похлеще его матери: та всего лишь хотела омолодиться, а эта — выкинуть лет тридцать ко всем чертям!

Антон не обращал внимания на ярость любовницы после подобных вопросов, методично продолжая задавать их ей при каждой встрече, пока женщина наконец не спросила:

— Тебе приятно сознавать, что ты спишь со старухой?

— Ты вовсе не старая, — Старцев обрадовался: дошло-таки дело до разговора. — Я хотел попросить тебя кое о чем.

— О чем же? — Она казалась миролюбиво настроенной.

— Косметика, помогающая тебе так выглядеть… Я понимаю, она страшно дорогая. Но я обещал одному человеку приобрести ее. — Антон умоляюще посмотрел на Полоцкую. — Помоги мне.

— И что это за человек? — Она приподнялась на локте, обжигая его взглядом. — Твоя жена?

— Нет, — он замотал головой, всем своим видом изображая отрицание, — для нее я не стал бы просить.

— А для кого же тогда? Для еще одной телки? — От подобной мысли Диана побелела от злости.

— Мне никто, кроме тебя, не нужен, и ты это прекрасно знаешь, — мужчина постарался вложить в свои слова как можно больше искренности.

— Тогда кому? Говори!

Он побоялся рассказать ей правду и прекратил разговор до следующего, более удачного раза, надеясь найти какой-нибудь другой подход к этому щекотливому вопросу. Однако с тех пор Диана сама начала пытать его, кто же хочет омолодиться при помощи ее косметики. В тот роковой день он сказал ей об этом.

— Для твоей матери? — Полоцкая широко раскрыла глаза. — Для старой калоши? Сколько ей лет? Мою косметику, стоящую сотни долларов? Зачем ей? Завести богатого любовника? Пойти по твоим стопам? — Она бросилась на кровать и принялась безудержно хохотать, щедро приправляя свои слова матом. Антон не выдержал. Эта сучка посмела коснуться женщины, самой дорогой и святой для него. Ее следовало остановить. Он огляделся в поисках подходящего предмета, но не увидел ничего, кроме ножниц средней величины на ее туалетном столике. Схватив их, Антон принялся кромсать тело любовницы, удивляясь неизвестно откуда взявшейся силе. Ножницы вонзались в нежную кожу, как в масло, облегчая ему задачу. Диана почти не кричала. От боли она очень быстро потеряла сознание, а он, не переставая наносить удары, даже не понял, когда женщина умерла. Приступ ярости прошел так же внезапно, как и возник. Созерцая страшную кровавую картину, Старцев в ужасе бросил ножницы, даже не стерев отпечатки, и кинулся к двери, однако потом вернулся в комнату, подумав, что не должен уходить отсюда так, с пустыми руками. Но эта дрянь не держала косметику в спальне. На ее трюмо он нашел лишь флакон духов с именем «Диана», красиво выложенным блестящими камешками (мужчина и подумать не мог, что это бриллианты).

За эти духи он получил от матери «спасибо». Их запах оказался не в ее вкусе, зато флакон вызвал восхищение. Антон воспрял духом. Спасибо — это уже кое-что.

Со второй жертвой, Светланой Гамбарян, он расправился ножом для разрезания бумаги. Из ее дома Антон вынес более крупную добычу: баночки с кремом, флакончики с бальзамами и пять тысяч долларов. Он отдал матери только косметику, решив пока придержать деньги. Их надо приносить не частями, чтобы Калерия не вздумала начать тратить на разные безделушки, а сразу крупной суммой, имея на руках адрес клиники, готовой сделать матери операцию.

Старцева спокойно приняла и этот подарок сына, поинтересовавшись:

— Думаешь, косметика для любого возраста?

— Она очень дорогая, — оправдывался Антон. — И, возможно, способна творить чудеса.

— Со мной сотворить чудо способна только пластическая операция, — отрезала Калерия. — Стоило тратить деньги на дорогую косметику!

Сын вздохнул. Ему было тяжело сознавать: он так и остался нелюбимым ребенком, всю жизнь обязанным матери за то, что она не вытравила его во время беременности, и теперь вынужденным выполнять ее самые абсурдные желания.

— Я думал услышать от тебя слова благодарности, — заметил Антон.

— За что? — Удивление, написанное на лице этой женщины, больно ударило молодого человека. — За эти баночки? А если они не помогут?

— Чтобы достать их, я убил человека, — вдруг как-то само собой вырвалось у него. Калерия повернулась к сыну.

— Ты? Убил человека? — Женщина принялась громко хохотать, вызвав своим смехом в его памяти страшную картину убийства Дианы. — Ты утверждаешь, что способен на это?

Зажав уши, он опрометью бросился из квартиры.

К счастью, Старцев больше никого не успел убить. Его без сопротивления взяли на квартире жены.

На следующий день, вечером, Полоцкий позвонил Кравченко, еще не успевшему уехать домой.

— Мне стоит поблагодарить вас, Алексей Степанович. Вы наконец нашли убийцу Дианы. Моя совесть спокойна.

— А вот в это я не верю, — полковник усмехнулся. — Вряд ли ваша совесть когда-нибудь будет спокойна. Если она, конечно, у вас есть…

— Ну бросьте, — судя по тону, Валерий Семенович пребывал в отличном настроении. — Пора вам налаживать со мной отношения. Как только я стану мэром…

— Желаю успехов, — прервал разговор Алексей Степанович и положил трубку.