– Но это в некотором роде мое наследство, – напомнила я. – Наследство, которое я смогу использовать – если не сразу, так после обучения точно.

Звягинцев воззрился на меня так, словно я была сошедшей с небес богиней. Или откуда они здесь сходят – к стыду своему, я так и не удосужилась узнать, где обитают боги, когда не отвечают на молитвы своих последователей.

– Вы хотите сказать, что ваш уровень выше трехсот пятидесяти? – охрипшим голосом уточнил он.

– Именно так, Владимир Викентьевич, – ответила я, размышляя, что об истинном уровне, пожалуй, ему сообщать не стоит, а то еще потеряет сознание от избытка чувств.

– Боги мои, Елизавета Дмитриевна, – воодушевился он, – из вас же получится прекрасный целитель. – Он даже привстал на стуле, комкая салфетку.

– Может получиться, – остудила я его пыл. – Я сейчас даже не о том, что Фаина Алексеевна сделает все, чтобы не дать мне учиться. А о том, что мне срочно нужно расстаться с артефактом, иначе возможны серьезные неприятности. Артефакт во мне.

– В в-вас? – заикаясь, повторил Звягинцев. – Станислав поместил его в вас? Он сошел с ума. Это же опасно.

– Возможно, на тот момент не было выбора, – предположила я. – Требовалось срочно спрятать, а маленькая девочка – это то, где будут искать артефакт в последнюю очередь.

– Но вы уверены, Елизавета Дмитриевна? – Звягинцев все-таки вскочил с места и подошел ко мне. – Я не вижу ни малейших следов вмешательства.

Он запустил какое-то диагностическое плетение, наверняка рассчитывая обнаружить хоть что-то.

– При вживлении по методике Седых на уровне ауры ничего не видно, – напомнила я. – Это мне рассказал Тимофеев, когда речь зашла о том, чем именно уникальна методика моего деда. Вот тогда я и поняла, где артефакт.

– Но почему вы так в этом уверены? Это слишком серьезное и вредное вмешательство. Как ни изолируй, артефакт все равно влиял бы на вас. Я не думаю, что Станислав стал бы такое делать со своей внучкой.

Звягинцев даже головой потряс от возмущения. Считал ли он Седых настоящим героем без страха и упрека? Или был уверен, что потенциальный вред от таких манипуляций куда выше сомнительной потенциальной пользы?

– У Волкова есть неопровержимые доказательства того, что артефакт находился при мне, пока я добиралась сюда из Ильинска. При мне постоянно находилась только я.

– И какие, позвольте полюбопытствовать, доказательства у Волкова? – довольно скептически спросил Звягинцев. – Я бы, Елизавета Дмитриевна, верил ему ничуть не больше, чем Фаине Алексеевне. А может, даже меньше, поскольку для княгини на первом месте стоят интересы клана, а для штабс-капитана – его собственные.

– Я это прекрасно понимаю. И тем не менее все факты полностью укладываются только в одну схему.

– Какие именно факты, Елизавета Дмитриевна?

– Извините, Владимир Викентьевич, я вам и без того сказала уже слишком много такого, чего я не хотела бы доносить до Рысьиных, – постаралась я как можно сильнее смягчить отказ если не словами, то интонацией. – В любом случае проверить мы сможем, только когда используем методику Седых, не так ли?

– Так, Елизавета Дмитриевна, – неохотно согласился Звягинцев. – И вы правы, мне придется многое рассказать Фаине Алексеевне. О чем-то я попытаюсь умолчать, но на прямой вопрос вынужден буду ответить.

Это его «вынужден» подчеркнуло еще раз отношение к своему пребыванию в клане. Возможно, будь у него выбор, Рысьины недосчитались бы одного целителя?

– Боюсь, может возникнуть еще одна проблема. Если Фаина Алексеевна узнает, что вам нужны записи деда, она потребует их себе, потому что решит, что указание на артефакт там. Ценности клана Фаина Алексеевна из рук не выпустит, а вы ей, Елизавета Дмитриевна, как кость поперек горла стоите, облегчать вам жизнь она не будет.

– Тогда, Владимир Викентьевич, не посоветуете ли чего-нибудь против плохих снов с участием Темного бога? Он требует вернуть артефакт и говорит, что у нас с ним договор, что я была отправлена сюда для того, чтобы вернуть ему его собственность. Этого будет достаточно для Фаины Алексеевны, чтобы она вас не допрашивала далее?

Я говорила с легкой улыбкой и даже не упомянула о попытке захватить теперь уже мое тело, пусть на время, достаточное для возвращения артефакта, но все же попытке. Но Звягинцев на удивление даже не улыбнулся, хотя уточнил:

– Это шутка?

– Нет, это действительно так, – вздохнула я. – Хотя у меня есть идеи, как закрыть этот клятый договор, не отдавая артефакта. Вернуть Львовым, – пояснила на вопросительный взгляд. – Формально они тоже владельцы. По праву победителя.

А еще у меня был договор с Ли Си Цыном, который грозил серьезными проблемами при появлении артефакта в руках. Еще одно использование телепорта я могу и не пережить. Чует мое сердце, придется все же Борису Павловичу выбираться в Царсколевск, несмотря на все его проблемы с передвижениями. Только как бы это до него донести? Разве что через Песцова, которому пора бы завершить свое заточение и прогуляться где-нибудь в университете: здесь такие замечательные аллеи, присыпанные белейшим снегом…

– Может сработать, – согласился Звягинцев. Он прикрыл глаза руками и некоторое время стоял так, покачиваясь и о чем-то размышляя. – Проблема в том, Елизавета Дмитриевна, что я очень ограничен в действиях. Сложно действовать так, чтобы вам не навредить. Слишком много власти у Фаины Алексеевна надо мной и вами, понимаете?

– Понимаю. Но принять не могу. Почему вы не уйдете от Рысьиных?

– Голубушка, я же связан клятвой.

– Любую клятву можно обойти. Или почти любую. Вашу же наверняка тоже можно обойти?

– Можно. Я могу выйти, вступив в другой клан. Но не будет ли это хуже, Елизавета Дмитриевна?

Я аж дышать перестала, сразу сообразив, что может получиться.

– А если это будет мой клан, Владимир Викентьевич? – осторожно спросила я. – Я вас ограничивать не буду, но при этом мы освободимся от власти Рысьиной.

Звягинцев рассмеялся:

– Елизавета Дмитриевна, голубушка, я бы с радостью, но все не так просто. Вы, наверное, не знаете, что создать свой клан вы можете только при уровне силы больше пятисот единиц.

Пришлось раскрыть карты хотя бы частично:

– Почему же, знаю. И кроме того, знаю, что нужны еще двое либо с магией, либо со способностью к обороту. И вот этого третьего нам пока не хватает. Но у меня есть идеи, кого можно заинтересовать.

Целитель молча открывал и закрывал рот, пытаясь осмыслить то, что я ему только что сказала. Наконец решил принять мои возможности как данность, не уточняя детали, и перешел к обсуждению насущных вопросов.

– Хомяковы не пойдут, – убежденно сказал он. – Они