это значит? — спросил герцог у охранника и сам удивился тому, каким слабым и сиплым стал его некогда грозный громкий голос.

— Это привет от вашего близкого друга, — ответил жандарм и многозначительно подмигнул.

Странно... Эти слова заставили Салтыкова задуматься. От какого друга? Болотова? Морозова? У него не так много друзей, но и не так мало, чтобы с легкостью дать ответ на этот вопрос.

— От какого именно? — спросил он.

— Кушайте, не теряйте времени — я подожду здесь. Мне нужно забрать посуду. У меня не так много времени — скоро смена.

Да и в самом деле, какая ему разница, кто ему прислал балык и икру? Герцог отправил себе в рот бутерброд с икрой, затем еще один... Сверху всего этого кусок буженины и щедрый глоток коньяку, затем еще один и вот уже кружка пуста. Жаль, можно было бы и побольше коньячку принести.

Твою мать! Неужели бывает так вкусно? Он закрыл глаза, счастливо улыбнулся и в этот момент он почувствовал в животе резкую боль. Как будто кто-то пырнул его ножом и протянул по всему животу справа налево.

Ох... Андрей Денисович схватился за живот, издал тихий стон, затем попытался закричать, но у него ничего не вышло. Он не мог издать ни одного звука. Все, что было сейчас в его силах, это лежать на нарах и беззвучно открывать рот, как рыба...

Вдруг его осенило — яд! Вся эта чертова еда была отравлена, а он ее ел... Жрал, как ненастная свинья... Он посмотрел на алюминиевую кружку, затем решил схватить ее и бросить в дверь, но не мог даже пошевелиться.

Глухо щелкнул дверной замок. Он покосился на дверь и увидел, как она открылась и в комнату вошел человек. Жандарм это был или нет с уверенностью он сказать не мог — картинка в его глазах была нечеткой и с каждой секундой зрение падало все сильнее.

Дышать становилось тяжело... Ему приходилось призывать на помощь все свои силы, чтобы сделать очередной вдох... Еще один вдох, господи, дай сил еще хотя бы на один вдох...

— Как вы себя чувствуете, Андрей Денисович? — услышал он голос, который был каким-то глухим, будто говорили через кусок толстой ваты. — Вижу, не очень. Кстати, еду и коньяк просил передать вам Владимир Михайлович Соколов. Он сказал, что вы должны его помнить...

Герцог хотел закричать от досады, но все что смог сделать — лишь сжать грязную простынь, которая валялась на нарах и сделать последний вдох...

Жандарм проверил пульс, затем собрал тарелку, пустую кружку и бросил все в мусорный пакет. Лязгнула металлическая дверь и в камере стало тихо.

* * *

Мы с Тосиком сидели на диване и внимательно смотрели на Шушика, перед мордой которого лежал кусочек чистого, ярко-синего элирия, который я добыл в Департаменте.

Ну как добыл... Соловьева договорилась в мастерской по производству артефактов, чтобы мне выдали немного вещества. Сказала, что для проведения важного магического эксперимента. Собственно, именно так оно и было.

С тех пор, как мы начали проводить эксперимент, прошло минут десять — ящер элирий не жрал. Но в то же время и не пытался сбежать. Просто мы с плюшевым внимательно смотрели на него, а он в ответ подозрительно разглядывал нас.

— Артефакт крокодил карамба! — вот уже в третий раз намекал ему Тосик, но ящер усиленно делал вид, что никак не может понять, что от него хотят.

Наконец он вытащил из своей пасти язык, несколько раз лизнул элирий, а затем мгновенно его сожрал. Не прошло и минуты, как из его тела показались кристаллы, которые постепенно начали окрашиваться в яркий синий цвет. При этом сам Шушик прикрыл глаза и заурчал — ну как есть котенок. Правда, выглядит как варан, но это мелочи.

Вскоре вокруг него начала распространяться заветная магическая энергия, ради которой и затевался весь этот эксперимент.

— Крокодил карамба! — завороженно прошептал Тосик, глядя на ящера, который светился все сильнее.

Так, ну значит первый опыт будем считать успешным — Шушик прекрасно жрет вещества из иного мира в чистом виде и артефакты ему не требуются. Это хорошо. Значит две тысячи рублей на Обычный Перстень мага я потратил напрасно. Ладно, придется сдать обратно с небольшой потерей, но это сущие пустяки — несколько рублей ради науки мне точно не жаль.

Соловьева просила меня сообщить ей, что у нас выйдет, так что я решил не откладывать этот вопрос в долгий ящик. Тем более, что хотелось услышать ее голос — после происшествия в замке, мне все время казалось, что над ней нависла смертельная угроза. Даже дюжина Мироходцев, которых Департамент выделил для ее охраны, не казалась мне стопроцентной панацеей.

— Ты там как, нормально? — спросил я, услышав в трубке ее голос. — Некроманты еще в дом не залезли?

— Пока нет, но вот чувствую я себя как в общежитии, — пожаловалась Василиса. — По имению бродят какие-то незнакомые парни... В доме все время суета...

— Это хорошо, — сказал я. — Когда вокруг тебя много народа, мне как-то спокойнее.

— Слушай, Володя, может быть я у тебя поживу немного? — вдруг оживилась она.

— В смысле? Ты хочешь, чтобы все эти парни ко мне переехали? Или ты думаешь, что в связи с изменением твоей дислокации охрану временно отменят?

— По крайней мере в твоем доме рядом со мной не будет маменьки, которая все время плачет и причитает насчет моей службы...

— А что насчет службы?

— Да когда узнала, что завтра мне в командировку, начала выть как белуга... Думает, что меня по пути прикончат...

— Весело у вас, что сказать, — усмехнулся я. — Ну, если совсем тяжко — приезжай. Найдем для твоей охраны место.

— Да ладно, до завтра точно потерплю. Это я так, между прочим... Должна же я поплакаться на свою жизнь?

— А то смотри, если что — готов тебя принять, Соловьева.

— Спасибо, — ответила она и по ее голосу я понял, что она была рада слышать эти слова.

— Между прочим, я тебе звоню приятной новостью поделиться.

— Это какой? Все Порталы исчезли и нам никуда идти не нужно?

— Ну, не настолько приятной, конечно, — хохотнул я. — Но от этого не менее интересной. В общем, Шушик сожрал элирий!

— Да ладно? Офигеть, Соколов! Так это же круто! — обрадовалась