Прошлое, которое я так упорно сжимал в руках, вырвалось из стальной хватки и исчезло, оставляя лишь дым и опьяняющую свободу. Я снова жил, снова чувствовал, и казалось, что не было разрухи и боли, беспросветной проклятой вечности, смертей и бегства, берсеркеров и Братства с его заговорами и тайнами.

— Я люблю тебя.

Я подался назад, все еще не выпуская ее из объятий. От жаркого дыхания Мари закружилась голова. Мне до сих пор было трудно поверить в то, что подобное происходит со мной, и вдруг услышал эти слова. Я мог бы разрушить горы, чтобы никогда не отпускать это тепло из рук. Мог уничтожать города, чтобы отыскать ее, где бы она не находилась, и убивать самых сильных противников, чтобы еще хоть раз взглянуть в ее глаза. Мне так хотелось рассказать ей о своих чувствах, обо всем, что происходило в душе, но попросту не хватало слов.

Время тянулось, но я понимал, что на самом деле оно неумолимо бежит вперед.

— Ты даже не представляешь, что такое пара часов с тобой после вечности без тебя. Это самый драгоценный подарок, который мне предложило бессмертие. Если бы ты только знала, как это важно — видеть тебя, слышать тебя, быть с тобой. Но...

— Но? — она отстранилась, а я старался не замечать, как протестует собственное тело, не желая находиться даже на таком незначительном расстоянии от нее. — Ой!

Острое лезвие атаме, затерявшееся в ворохе простыней, оказалось коварнее притаившейся змеи. Мари отдернула руку и несколько алых капель упали на постель. Магия заклубилась в воздухе. Индиговое свечение озарило комнату и потухло. Порез оказался неглубоким и затянулся на глазах.

— Твоя сила растет.

«Только сила равная той, что обладала Древняя, может ее вернуть».

Если Мари могла творить такую магию, то на что была способна та, кому поклонялись заклинатели древности?

— Лиам схватил Кэт.

— Что? Когда это произошло? — она подняла испуганный взгляд и сжала мою руку.

— Не так давно, я думаю.

— Как ты узнал?

— Он влез ко мне в голову, пока я спал.

Мари нервно смяла край одеяла. Когда речь заходила о Лиаме, она становилась сама не своя: кусала губы, заламывала пальцы. Я не стал вдаваться в подробности нашего разговора.

— Что мы будем делать?

— Мы — ничего. Ты отправишься с Эдгаром, а я планирую нагнать наших несостоявшихся преследователей и хорошенько их потрепать.

— Они схватят тебя! — ее голос сорвался, а в глазах заблестели слезы.

— На это я и надеюсь.

— И на что ты рассчитываешь? Ты не справишься один!

— Я буду не один. Надеюсь, что среди тех, кто примкнул к Лиаму, еще остались люди, которых я могу назвать друзьями.

Покрутив кольцо на пальце, я быстро снял его и вложил в ладонь ничего не понимающей Марилли. Нестерпимая боль пронзила, казалось бы, каждую клетку тела. Она распространилась от запястий, ползла по венам и с ловкостью искусного яда въелась в кости.

Когда пытка немного утихла, а испуганное лицо Мари перестало расплываться перед глазами, я произнес:

— Сохрани его, — я стремительно поднялся и прихватил кинжал. — Поторопись, у нас мало времени, — обронил я и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

* * *

Запах свежести перемешивался с легкой терпкостью испившей влаги земли. Двор был усеян пожухлыми дубовыми листьями. Могучий великан сбросил листву под напором губительной силы и теперь походил на высохшую корягу. Все вокруг тоже лишилось цвета: никаких красок, лишь холодное выцветшее полотно, без малейшего намека на теплоту или свет. Магия высосала из этого места жизнь.

Эдгара я заметил, едва он появился в воротах.

— Они покинули город полчаса назад. Трое заклинателей и один берсеркер, — доложил страж и нахмурился, заметив у меня кинжал. — Ты что задумал?

Я кратко поведал о разговоре с Лиамом, о том, как собираюсь поступить, и бросил ему ключи от автомобиля. Он поймал их, и посмотрел на Мари, которая вышла следом за мной. Она выглядела растерянной, напуганной, и не сводила с меня взгляда. Я все еще помнил прикосновения к ее коже, волосам и сжал руку в кулак, в попытке стереть это ощущение. Боль не утихала ни на секунду. Она накатывала волнами и отступала, лишь для того чтобы обрушиться вновь. Расплата за использование кольца. Лишившись его, я должен был испытать все то, от чего пытался отгородиться.

— Садитесь в машину, — собственный голос показался чужим.

Эдгар открыл дверь для Мари, а затем обошел автомобиль, но я встал у него на пути.

— Если хоть волос упадет с ее головы, я порву тебя на куски.

Глаза ликана потемнели от злости, но он совладал с собой.

— Если с ней что-то случится, мне самому не захочется жить.

Я отступил, позволяя ему пройти.

— Убирайтесь как можно дальше. Держитесь людных мест. Они еще не настолько лишились рассудка, чтобы творить магию на глазах смертных. Я обязательно найду вас, как только вытащу Кэт.

— Что ты намереваешься делать? — нахмурился страж.

— Импровизировать, — право, мне не хватало только дурацкой ухмылки Моргота, чтобы передать всю глупость этой затеи.

Острие кинжала соприкоснулось с одним из браслетов. Литое кольцо стало обжигающе ледяным и покрылось трещинами. Я не успел даже моргнуть, как оно рассыпалось в блестящую пыль и растворилось в воздухе. Я перехватил взгляд Мари, но почти сразу отвернулся. Вены на свободной руке вздулись и стали чернеть. Я ощутил, как заныли кости.

— Заводи, — прорычал я и, когда мотор «форда» заработал, проделал то же самое со вторым браслетом.

Эдгар выхватил атаме из моей ослабевшей руки и, кивнув напоследок, вдавил педаль газа в пол. Машина сорвалась с места, а на меня обрушился целый шквал звуков и запахов. Оглушительный визг шин и работающий двигатель, проезжающие по трассе авто и множество голосов из соседних домов. Зверь рвался на свободу: раздирая кожу, ломая кости, перекручивая мышцы. У меня не осталось сил сопротивляться.

Я проваливался в беспамятство, затем вновь видел меняющуюся реальность, видел его глазами. Наши мысли были едины. Он хотел убивать, а я заранее наметил цели и постарался не думать о Мари. Сработало. Он оттеснил меня. Жестокий, омерзительно злой и угрожающе гневный. На его фоне я был никем. Слабый человек.

Вернуться удалось не сразу — за это время Зверь преодолел немалое расстояние и нагнал магов.

Их было трое. Первым почуял неладное берсерк. Взвыл и рванул навстречу собственной смерти. Монстр ударил наотмашь. Волкодав отлетел в сторону, дернулся и затих. Медленно, с извращенным наслаждением, существо вдыхало терпкий, насыщенный запах густой крови. Зверь упивался им. Сбросив оковы, монстр был готов убивать всех и каждого. Желание насладиться смертью затмевало и мой рассудок.