— Идем, мальчик-рыба, — позвал Джек. — Я научу тебя, как поймать на ужин что-то, не содержащееся в консервах.

Вэн ждал, пока золотое сияние трансформации не исчезнет, и перед ним на том же месте, где прежде стоял человек, не предстанет тигр.

— Мохнатая морда. Я для тебя — мужчина-рыба.

Тигр зарычал и отправился в лес, Вэн последовал за ним, качая головой, осознав, что его круг друзей внезапно стал включать ведьм, бунтовщиков и тигров.

Штаб-квартира Круга Света

Джастис обошел периметр щита и в третий или четвертый раз за двадцать минут подумал, что рад находиться на стороне Аларика. Жрец добавил свою силу к силе Дженнэ, и щит стал совершенно непроницаемым для безумных вампиров, которые бросались на него, скрежеща клыками, их красные глаза сияли убийственным намерением. Он выругался себе под нос, когда один из них прыгнул прямо на него с одной из свисавших ветвей деревьев и отскочил от щита в нескольких дюймах от головы воина. Посмотрев на верхушки деревьев, он заметил намек на кого-то, кто напоминал Дэниэля, по крайней мере, на расстоянии, что могло означать, что вампир выжил после удара Аларика на складе.

Джастис не знал, считать ли это положительным или отрицательным моментом. Дэниэл под личиной Дракоса планировал достать Калигулу изнутри. Или так было в теории.

Лично он не раз думал, что Дэниэл/Дракос играл с ними со всеми в какого-то немертвого двойного агента. Вампир был похож на мужчину с секретами, и Джастис определенно мог узнать эти секреты. Рыбак рыбака видит издалека.

Не то, что бы Джастис мог говорить о своих тайнах. По крайней мере, тому, кого он не желал убить.

— Джастис, — позвал Аларик. — Я думаю, что нам нужен план. С Калигулой Дракос, и он командует нападением. Но если я опущу щиты, чтобы поговорить, вампиры могут захватить поле.

— Они не способны зайти в здание, если их не пригласили, разве это неправда?

— Это должно быть правдой, особенно вкупе с заклинанием. Но тайные правила способностей вампиров, которые касаются общественных зданий, могут сработать и в этом случае, — ответил Аларик, его глаза загорелись яростным изумрудным огнем.

Дженнэ опустила голову на руки.

— Спасибо, что смешишь меня, но ясно, что ты и без меня удержишь щит, Аларик. Может, если ты оставишь его мне, то сможешь пройти в тот момент, когда мы поменяемся? И у нас появятся вампиры, которые попытаются проникнуть в штаб-квартиру снизу, что им сулит очень скверные перспективы.

Джастис прищурился.

— Я не уверен в том, что вы понимаете под «очень скверными перспективами», но кое-что приходит на ум. Первое: они могли бы притвориться, чтобы застать нас врасплох. Второе: то, что затронет молоденького вампира, не сработает на мастере настолько древнем, как Калигула.

— Если они притворятся, что внезапно загорелись, проходя сквозь наши заклинания, то это будет очень убедительно, — рявкнула она. — И я очень хорошо сознаю силу древних вампиров. Но вы, атлантийцы, веками боролись с ними, не так ли?

Аларик кивнул,

— Так и есть, леди. Но только недавно мы стали подвергаться скоординированным нападениям. Немертвые — совсем не тип сообщества, никогда не были таковыми. И защищаться от одиноких нападающих совсем другое дело.

Из-за угла здания выбежал Кристоф.

— Я не знаю, насколько глубоко проходит щит, но вампиры за зданием только что принялись копать под него.

Аларик зло выругался на атлантийском, потом его глаза засияли ярче. И кожу Джастиса сжало высокое напряжение от чистой, сырой энергии, которую призывал самый могущественный верховный жрец в истории Атлантиды. Прошло несколько секунд, а потом он кивнул.

— Теперь щит проходит на двенадцать футов под землей, и я могу продлить его плавной сферой вокруг этого места, если нужно.

— Я уже говорил, что рад, что я на твоей стороне? — пробормотал Джастис прежде, чем снова приняться ходить взад и вперед перед углом щита. — А почему бы просто не впустить их? Если они не могут пробраться в дом, — хотя признаю, это большое «если», — у нас расклад лишь восемь-девять к одному.

— Это было бы разумно с воинами Атлантиды, возможно, но у нас есть лишь уставшие и раненные оборотни, да и мы не в полной силе, — ответил Аларик, глядя на бинты, покрывавшие грудь Джастиса, сиявшие белизной в темноте под его открытой рубашкой.

— Это царапина, — возразил тот. Он посмотрел на их группу, нехотя отметив уставшую, спотыкающуюся походку изнеможения у большинства оборотней, многие из которых оправлялись от собственных царапин.

— Ладно, вероятно, ты прав, — признал Джастис. — Так какой план?

— Дженнэ предложила достойный план. Я выйду, чтобы… обсудить… положение с Калигулой, пока она подержит щит, — ответил Аларик, показав зубы.

— Если обсудить по-атлантийски означает «стереть убийцу-чудовище с лица планеты», — тогда я совершенно согласна с этим планом, — сказала Дженнэ.

— Ты никуда без меня не пойдешь, — прорычал Джастис, — и только пусть попробует жрец отказаться.

— И без меня, — заявил Кристоф, вытягивая свои кинжалы.

Аларик поднял черную бровь.

— Я другого и не ожидал.

Хижина

Эрин осторожно подняла голову, чтобы посмотреть, чем занята Квинн. Женщина уже несколько минут молчала и не сказала ни слова с тех пор, как приказала мужчинам выйти из хижины. Квинн сидела на полу перед огнем, скрестив ноги и глядя на пламя.

— Ты хотела со мной поговорить или что-то еще? Разговор между нами девочками? Может быть речь «нормально убивать во имя Жизни, Свободы и Американского образа жизни»? — но в этих словах скорее прозвучала усталость, чем сарказм, который она хотела выразить. Вероятно, у нее просто не осталось сил бороться.

Квинн мрачно посмотрела на нее.

— И тебе нужно услышать именно это? И тебе станет лучше? Если так, — ура, ура, вперед, давай.

Озадаченность прорвалась сквозь апатию.

— Тогда о чем ты хотела со мной поговорить?

Квинн вздохнула.

— В основном я хотела лишь послушать. Ты думаешь, что убивать легче, если ты сделала это не в первый раз? Это не так. Напротив, становится труднее.

— Тогда как ты это делаешь? Как ты делаешь то, что делаешь, день за днем, месяц за месяцем? — Эрин настолько сильно сжала руки вместе, что костяшки побелели.

— Даже убийство вампиров не было черно-белой картиной, — многие из них являются соседями, друзьями, деятельными членами общества, которые просто пьют кровь. Как ты можешь смотреть в лица, настолько похожие на наши, и убивать их?

— Кто-то из твоих лучших друзей — вампир, не так ли? — горько поинтересовалась Квинн. — Слушай, ты не говоришь мне ничего, чего я еще не знаю. Как я уже сказала, становится всё сложнее и сложнее. Каждая отобранная жизнь, даже жизнь немертвого, еще одна черная запись в моем списке. Еще одно пятно на моей душе, — она рассмеялась. — Послушай меня: «пятно на моей душе». Я вдруг превратилась в королеву драмы.