Какие-то люди завалили меня кусками сыра, холодного мяса, маринованными овощами, непонятными закусками и заедками, впрочем очень вкусными, даже не дожидаясь, когда я их возьму, а просто засовывая мне их в рот всякий раз, как я открывал его, чтобы произнести Gesundheit[16]. Я поглощал все это по мере появления, и скоро закуски заблокировали действие той плавиковой кислоты, что я выпил вначале.

Тут Дораль начал представлять мне домочадцев. Лучше бы на них имелись какие-нибудь знаки отличия, потому что я никак не мог разнести их по табели о рангах.

Одежда тут не помогала; сквайры одевались так же, как батраки, а вторая горничная могла (а часто так и делала) навесить на себя целый груз золотых украшений и напялить вечерний туалет. Да и представляли их мне без соблюдения этих самых рангов.

Хорошо хоть я вовремя усек, кто тут хозяйка дома – жена Джоко, вернее, его старшая жена. Это была видная зрелая женщина, брюнетка с несколькими лишними фунтами веса, однако весьма завлекательно распределенными по фигуре. Одета она была так же просто, как и сам Джоко, но, к счастью, я заметил, что она подходила здороваться со Стар и они обнялись как старые добрые подруги. Поэтому я навострил уши, когда через несколько минут ее представили мне как Дораль (как и Джоко, только с женским окончанием).

Я тут же вскочил с кресла, взял ее руку, склонился над ней и поцеловал. Это ничуть не походило на невианские обычаи, но вызвало крики восторга, а миссис Дораль покраснела и приосанилась, тогда как Джоко гордо ухмыльнулся.

Встал я только перед ней. Мужчины и мальчики шаркали мне ножкой, женщины от шести до шестидесяти лет низко приседали, но не так, как это делается у нас, а по обычаю Невии. Больше всего это напоминало па из твиста. Сначала балансируют на одной ноге, как можно сильнее отклоняя назад туловище, потом на другой, так же сильно наклоняясь вперед и при этом вибрируя всем телом. Выраженные в словах, эти движения не кажутся грациозными, но в действительности они именно таковы, а в семье Дораль благодаря им не было случая артритов или повреждения позвоночных дисков.

Джоко не затруднял себя произнесением имен. Женщины все представлялись мне как «лапочки», «красотки» и «очаровашки», а мужчины, даже те, что были старше Джоко по возрасту, – как «сыночки». Вполне возможно, что многие действительно были его детьми. В семейных и общественных отношениях Невии я так и не разобрался. На первый взгляд это было что-то вроде феодализма, но кем была эта толпа – рабами, крепостными или членами одной огромной семьи, – не знаю. И то и другое, полагаю. Титулы тоже ничего не проясняли. Единственный титул, который был у Джоко и выделял его среди прочих, была приставка «сам» – Сам Дораль, что отличало его от других сотен прочих просто Доралей. В своих воспоминаниях я направо и налево бросаюсь титулом «милорд», поскольку Стар и Руфо пользовались им в своей английской речи, но, в общем-то, это была просто вежливая форма обращения, отдаленно сходная с невианской. «Фрейгерр» не означает «свободный человек», а «монсеньор» не значит «мой господин» – такие понятия точно не переводятся. Стар украшала свою речь «милордами», поскольку вежливость не позволяла ей говорить «эй, ты!» даже близким друзьям.

(Между тем самое вежливое обращение на невианском языке обошлось бы вам в Нью-Йорке в хорошую зуботычину.)

Когда наконец все присутствующие были представлены Гордону Первоклассному Герою, мы разошлись, чтобы подготовиться к банкету, которым Джоко решил вознаградить себя за обманутые надежды на трехмесячные каникулы. Это не позволило мне поговорить со Стар и, уж разумеется, с Руфо. Две лакеицы повлекли меня в мои покои.

Вы не ослышались. Слово женского рода. Во множественном числе. Хорошо еще, что я привык к женской обслуге в европейских общественных туалетах с писсуарами без перегородок и еще больше свыкся в Юго-Восточной Азии и на Иль-дю-Леван. В американских школах искусству обращения со лакеицами не учат. Особенно если они молоды, очаровательны и в высшей степени готовы к любым услугам, а у тебя за спиной долгий, полный опасностей день. Я еще после своего первого участия в патруле узнал, что ничто так не повышает физиологическую активность, как ружейный обстрел и выход из него живым.

Если бы лакеица была одна, я наверняка опоздал бы к ужину. Но в сложившейся ситуации одна была для другой дуэньей и наоборот, хотя и без всякого умысла. Я похлопал рыженькую по попке, когда отвернулась вторая, и, как мне кажется, мы достигли с ней полного взаимопонимания по части планов на ближайшее будущее.

Ну ничего! Когда тебе скребут спину – это тоже удовольствие. Подстриженный, выбритый, отмытый и отдраенный, благоухающий, как агрессивная роза, наряженный в самые шикарные одеяния с тех пор, как Сесил Б. Демилль переписал Библию, я был препровожден своими девами в банкетный зал точно в назначенное время.

Однако костюм проконсула, в который я был облачен, выглядел как рабочий комбинезон в сравнении с нарядом Стар. Все свои роскошные платья она, как известно, потеряла сегодняшним утром, но хозяйке удалось выкопать кое-что из своих запасов.

Платье, закрывавшее фигуру Стар от подбородка до колен, было прозрачно, как хрусталь. Оно было как голубой туман, который льнул к ней спереди и колыхался сзади. Под ним было надето «нижнее белье». Казалось, что Стар окутывает вьющийся плющ, но этот плющ – золотой и вдобавок заткан сапфирами. Он обвивался вокруг ее прекрасного тела, отходившие от плюща ветки окружали ее груди; это прикрывало примерно как самое узкое бикини, но поражало взор сильнее, а стало быть, было и более эффектным.

Обута она была в сандалии из неведомого прозрачного и пружинистого материала. На ногах они держались каким-то чудом – ни ремешков, ни пряжек. Очаровательные ножки Стар смотрелись словно босые, они будто висели в воздухе в четырех дюймах от земли, причем сама Стар, казалось, стояла на цыпочках.

Прическа, которую она соорудила из своих светлых волос, не уступала в сложности паруснику с полной оснасткой. А сапфиров, которые на ней были, хватило бы на целое состояние, а может, и два. Впрочем, не буду вдаваться в детали.

Она увидела меня в то самое мгновение, когда я увидел ее. Лицо ее осветилось.

– Мой Герой, ты прекрасен!

Я ответил:

– Гм… – А потом добавил: – А ты тоже времени не теряла. Можно я сяду с тобой? Мне нужна помощь.

– Нет, нет! Ты будешь сидеть с джентльменами, а я с дамами. Никаких трудностей не предвидится.

Это очень недурной способ организации банкета. Оба пола имели свои низкие столы, мужчины сидели лицом к дамам, отделенные от них расстоянием примерно футов в пятнадцать. Светская болтовня с дамами становилась необязательной, а смотреть на них было приятно и даже очень. Леди Дораль сидела как раз напротив меня и вполне могла соревноваться со Стар при дележе золотого яблока. Ее платье кое-где было прозрачно, но в местах совершенно неожиданных. Бóльшую часть платья составляли бриллианты. То есть это я думаю, что бриллианты. Мне кажется, стразы такими большими не бывают.