Вид сверху такой, что теряешь дар речи. Сбоку виден водопад, свободно низвергающийся с уступа, так что вода даже не смачивает каменную стену, а отвесно летит с высоты в облаке водяной пыли. Если же оторвать взгляд от суровой каменной стены, то перед тобой открывается широкая долина, такая пышная, зеленая и прекрасная, что глазам собственным не веришь; болота и леса у подножья обрыва, возделанные поля за ними, а еще дальше – затянутые дымкой отроги и четкие очертания могучей стены снежных гор.

Стар нарисовала мне план долины:

– Сначала нам придется пробиваться через болота. Потом будет легче, там опасны только кровавые коршуны. Затем мы выйдем на кирпичную дорогу, очень хорошую.

– Дорога вымощена желтым кирпичом?

– Да. Он из местной глины. А в чем дело?

– Ни в чем. Просто хоббит у меня такой – люблю узнавать все в точности. А потом?

– Потом мы остановимся на ночлег в одной семье, у местного сквайра. Хорошие люди, тебе понравятся.

– А потом путешествие станет особенно опасным, – вмешался Руфо.

– Руфо, перестань накликивать беду! – рассердилась Стар. – Будь добр, воздержись от своих комментариев, разреши уж Оскару самому разбираться с проблемами по мере их поступления, отдохнувшим и с ясной головой. Разве ты знаешь кто-нибудь еще, кто мог бы справиться с Игли?

– Ну, раз вы так ставите вопрос, то… нет, не знаю.

– Да, я ставлю его именно так. Сегодня мы будем спать в роскошных условиях. Разве этого мало? Тебе понравится.

– Вам тоже.

– А когда я отказывалась от радостей жизни? Придержи язык. Теперь вот что, Оскар. У подножья скалы нас ждут Рогатые Призраки – возможности обойти их нет, они увидят нас, когда мы будем спускаться. Надеюсь, мы избежим встречи со Сворой Холодных Вод, она обычно не вылезает из тумана. А если не повезет и мы столкнемся и с Призраками, и со Сворой, то возможен еще один неплохой вариант – они передерутся между собой, и мы проскользнем незамеченными. Тропа через болота хитрая, и будет лучше, если ты ее хорошенько выучишь по этому рисунку. Твердая земля встречается только там, где растут желтые цветочки, в остальных местах, даже если они кажутся сухими, могут скрываться «окна». Но, как видишь, просто держаться безопасных примет мало, там множество боковых тропок и тупичков, по которым можно проплутать до темноты и уже никогда не выбраться.

В итоге я спускался первым, ведь внизу нас ждали Рогатые Призраки. Моя привилегия. Разве я не герой? Разве я не заставил Игли проглотить самого себя?

Но все-таки лучше бы Рогатые Призраки оказались действительно призраками! Это были вполне реальные двуногие скоты, всеядные, пожирающие все, включая друг друга и особенно путешественников. От брюха и выше, как мне сказали, они очень похожи на Минотавра, а ниже – на козлоногих сатиров. Верхние конечности – короткие руки, но кисть у них не настоящая – нет больших пальцев.

Зато рога! Как у техасских лонгхорнов, только растут вверх и вперед.

Есть лишь один способ превратить Рогатого Призрака в настоящего – это такое мягкое местечко на черепе между рогами, вроде родничка у младенца. Поскольку эти деятели опускают голову вниз, намереваясь проколоть вас насквозь, то до уязвимого места добраться сравнительно легко. Все, что требуется, – твердо стоять на земле, не трусить, целиться в эту точку и попадать в нее.

Так что задача моя была проста – спуститься первым, убить побольше этих скотов, чтобы у Стар оказалась безопасная площадка для приземления, а потом защищать ее до тех пор, пока не спустится Руфо. После этого нам предстояло пробить себе дорогу к лесу… Если, конечно, на праздник нашей победы не пожалует Свора Холодных Вод…

Я попытался усесться в петле троса поудобнее – у меня затекла левая нога – и глянул вниз. Сотней футов ниже уже собрался весь комитет по встрече.

Он выглядел как грядка спаржи. Или рота с примкнутыми штыками.

Я дал сигнал остановить спуск. Далеко вверху Руфо придержал трос. Я висел, потихоньку вращаясь и пытаясь найти наилучший выход из ситуации. Если я спущусь прямо в эту толкучку, то успею уложить одного-двух, прежде чем они проткнут меня. А может быть, не успею. Точно одно: я буду мертв задолго до того, как спустятся мои друзья.

С другой стороны, кроме указанного выше уязвимого места между рогами, у этих обормотов имеется еще мягкое подбрюшье, как будто специально созданное для стрел. Если Руфо опустит меня еще немного…

Я просигналил наверх. Спуск шел медленно, рывками. Руфо чуть не пропустил мой сигнал о новой приостановке. Пришлось подобрать ноги – некоторые из этих ребятишек скакали и подпрыгивали прямо подо мной, пихая друг друга в попытках подцепить меня рогами. Один из них – видно, местный Нижинский – умудрился пропороть кожу на моем левом мокасине, так что я покрылся мурашками до самого подбородка.

При наличии такого здорового стимула я подтянулся на руках по тросу и встал в петлю ногами. Я стоял в этой петле, попеременно поднимая то правую, то левую ногу, пытаясь снять с плеча лук и натянуть тетиву. Вся эта операция сделала бы честь любому акробату, но сомневаюсь, чтобы ему удалось натягивать лук и пускать стрелы, стоя в петле на конце тысячефутового троса и держась за него одной рукой!

Наверняка он бы растерял свои стрелы. Я потерял три и чуть было не потерял себя.

Тогда я попытался пристегнуться к тросу поясом. В итоге я повис вниз головой, так что лишился еще нескольких стрел и своей робингудовской шапки. У моей аудитории это вызвало взрыв восторга, она зааплодировала (если, конечно, это были аплодисменты). В качестве выступления на бис я попробовал передвинуть пояс с живота на грудь, что позволило бы мне удерживать стоячую позицию и, возможно, выпустить одну или две стрелы.

И чуть не потерял меч.

До сих пор главным результатом моей деятельности было привлечение новых зрителей («Мама, посмотри на этого смешного человечка!») и то, что я начал раскачиваться взад и вперед, как маятник.

Хотя последнее обстоятельство было весьма малоприятно, оно все же подало мне одну идейку. Я стал увеличивать амплитуду колебаний, как это делают на качелях. Дело шло медленно, так как период маятника, где я играл роль гири, был около минуты, а с этим приходится считаться – тормозить маятник нельзя, можно только следовать его качаниям. Я очень надеялся, что мои друзья догадаются о моем замысле и не испортят его.

Прошло немало времени, прежде чем я добился качания по довольно пологой дуге, длиной футов в сто, над самыми головами своей аудитории в самой низкой точке дуги. К концам дуги движение замедлялось до полной остановки в крайней точке. Сначала рогачи бегали за мной, повторяя движение маятника, потом, видимо, устали, сбились в месте наибольшего сближения дуги с землей и стали ждать, поводя только головами, как зрители при замедленном показе теннисного матча.

Однако всегда находится какой-нибудь идиот – любитель новаций. Я сначала рассчитывал, что спрыгну с троса в конце дуги почти у самой скалы и сразу займу позицию спиной к стене. Там было что-то вроде холмика или осыпи, так что падать было невысоко. Но один из этих рогатых кошмаров догадался о моем намерении и затопал к тому концу дуги. За ним последовали еще два или три.