Но сидящего в машине, то есть укрытого по грудь, и скорость тридцать-сорок миль в час… Или стрелок — гений, круче олимпийского чемпиона, или шлёпнули с земли. Узнаем.

На обратном пути на глаза попалась личность, знакомая по фотографиям. Молодой симпатичный парень чуть выше среднего роста катил тележку с книгами, жевал жвачку и что-то насвистывал. На наёмного киллера он походил не более чем на тибетского ламу.

Поблагодарив вахтёра, Глеб зарылся в кафешку напротив, набрав пачку газет, и скоротал за ними час, пока Освальд не вышел из склада. Машины он не имел и почухал к автобусной остановке.

Жить ему оставалось меньше месяца.

Собственно, будущий покойник мало интересовал Глеба. Куда важнее другое. Когда Освальд сел в автобус, а остановка находилась на расстоянии ярдов полтораста, из числа припаркованных лимузинов завёлся один, угольно-чёрный. Глеб был готов поклясться, что последние три минуты никто в эту машину не сел. Совпадение или человек специально ждал незадачливого коммуниста? Огромная колымага, на добрый метр длиннее «тойоты-кэмри», неспешно поползла за автобусом Освальда.

Преследовать их не стоило — засветишься.

Зная адрес домика, где Освальд жил с семьёй, и примерное расписание бедолаги, Глеб на следующее утро взял такси и наблюдал из него за улицей. Водителю представился частным детективом.

Картина повторилась. Только теперь слежка велась из зелёного «олдсмобиля».

И так, за парнем следят. Не бюджетно работают, а с размахом, меняют тачки, дабы не раскрыться.

Подозрение, что постарался советский КГБ, выросло до небес. Наверно, крайне секретная операция. Документы уничтожили, исполнителей зачистили…

Дома Глеб проявил плёнку со снимками автомобильных номеров. Далее подкатил к полисмену, попивавшему пиво в баре (да, в форме, в рабочее время) и сочинил крайне грустную историю, что подозревает жену в неверности, к ней ездят какие-то типы, не мог ли уважаемый сэр войти в положение и посмотреть, на кого в Далласе зарегистрированы эти номера…

Приготовил сотку баксов, но не понадобилось. Полисмен, вероятно, также страдал от женской неверности и выдал справку чисто за пиво и за обязанность выслушать получасовую историю в жанре «все бабы — суки».

Что интересно, обе машины были зарегистрированы на мужчин с еврейскими фамилиями, проживавших в другой части города, но по соседству между собой. Учитывая, какой преимущественно нации была верхушка РСДРП, партии эсеров, не говоря о Бунде, Глеб ничему особо не удивлялся. Евреи — они зачастую в первых рядах. В революции, в банковском бизнесе. А также в очереди в газенваген.

Выследил владельца «олдсмобиля». Действительно, мелкий тощий человечек Мордухай Шнеерсон лет сорока не оставлял сомнений в национальной принадлежности. Удивило другое — тот ни разу не выглядел персонажем из области «пролетарии всех стран, соединяйтесь», жил в очень приличном особняке и вряд ли бедствовал. Зачем ему гешефты со спецслужбой коммунистической страны, кто знает…

Именно Шнеерсона Глеб первым засёк двадцать второго ноября около полудня. Полиция уже выставила ограждения. Люди собрались вдоль дороги, где ожидался кортеж, но не сильно плотно. Маршрут движения был хорошо известен из газет, настоящее подспорье для стрелков. Ставь авиационный пулемёт на крышу любого из зданий и гаси всех в лимузинах, это проще, чем отобрать у ребёнка леденец.

Что особенно возмутило, полиция даже не думала убирать припаркованные автомобили по пути следования.

Маленький еврей пытливо осмотрел место грядущего побоища и посеменил к травяному холму. Глеб, до сего момента чётко выполнявший составленный в «Веспасии» план, ринулся вслед, хоть предполагалось иное: торчать под книжным складом до начала стрельбы и снимать всё происходящее на триста шестьдесят градусов.

Причина у него была. Правда, отсутствовала уверенность, но всё же…

Перед уходом Шнеерсон достал из внутреннего кармана чёрное зеркальце и посмотрел в него. Так, наверно, истолковал бы его жест любой житель Далласа тысяча девятьсот шестьдесят третьего года. А Глеб усёк, что человечек сделал снимок на смартфон.

Но в шестьдесят третьем году не может быть смартфонов! Как, впрочем, и путешественников во времени. Они — нонсенс.

Среди людей, стремившихся ближе к Элм-стрит, следить за объектом было крайне неудобно, и, наверно, тот оторвался бы, не знай Глеб примерной цели его движения.

На травянистом холме ждал грузовой фургон. Достаточно высокий, оборудуй в нём место для стрельбы с бойницей в секторе обстрела — и даже самый подслеповатый киллер не промахнётся.

Еврей открыл дверцу и скользнул внутрь.

Глеб лихорадочно соображал. В принципе невозможно, чтоб пришелец из будущего вмешался в столь знаковое событие. Или ошибка вышла, в руках Шнеерсона — не смарт?

Он решил оставить раздумья на потом.

Издалека донеслись звуки кортежа, в которых выделялся треск мотоциклов полицейского сопровождения.

Вот сейчас…

Одна из камер снимает травянистый холм, она установлена высоко, если за опоясывающей его оградой сидит стрелок, он наверняка захвачен объективом. Часовой механизм, многократно проверенный, запустил плёнку…

Издалека донеслись хлопки выстрелов, три или четыре. Из автобуса никто не пальнул, из-за ограды — тоже. Шнеерсон выбрался из автобуса и пошлёпал к своему «олдсмобилю», припаркованному далеко, ближе не позволили другие машины.

Окончательно ломая план, Глеб метнулся наперерез. Когда открылась водительская дверца, и человек опускался на сиденье, вырубил его прямым в голову и пихнул на правое пассажирское место. Вместо привычных в XXI веке анатомических сидений в этом авто стояли два широченных дивана — передний и задний.

Сев за руль, Глеб наскоро обыскал пленника, забрал у него ключи и смартфон. Да, это был «самсунг» с диагональю дюймов шесть, работающий, но запароленный.

Разобравшись с коробкой передач, её ручка торчала на рулевой колонке справа, включил D и покатил не более тридцати миль в час к выезду из города, с большего изученный за пару месяцев.

Шнеерсон очнулся раньше времени, но моментально успокоился при виде ствола «кольта».

— Шолом. Хороший смартфон у тебя. Год эдак две тысячи двадцать второй?

— Двадцать третий… Ты кто?

— Просто турист. Купил билет в прошлое, хотел посмотреть, кто и как шлёпнет Кеннеди. Тут срисовываю кадра со смартфоном. Прости за грубость, там вся полиция на ушах. Не при них же разводить беседы.

— Какой мне смысл с тобой сотрудничать?

— Ну, хотя бы мой «кольт», чем не аргумент? Я не могу застрелить местного, природа времени не позволит. Тебя — без проблем, потому что и так не должен находиться здесь и сейчас. Расслабься. Ты откуда, Мордухай, из Штатов? Из Израиля?

— Да. Израиль.

— То есть там построили машину времени?