Злясь на себя, я выругалась и встала из-за стола. Глянула на наручные часы – автобус давно ушел. Ну и черт с ним, попутку поймаю.

Катя наблюдала за моими действиями с опаской. Когда я уже дошла до выхода, окликнула с беспокойством:

– Ева, ты куда?

– Домой, куда же еще?

– А… Ты на чем приехала?

– На автобусе. Правда, он уже уехал. Я вообще-то к родителям собиралась.

– И как же ты поедешь? – Катя нахмурилась и предложила: – Оставайся у меня. Следующий только утром будет. Переночуешь и поедешь.

– Нет, – отказалась я. Мне нужно сегодня, прямо сейчас к Игнату. Он дал мне время до вечера, и срок медленно подходил к концу. Что, если он решит, что мой побег – это красноречивый ответ на вопрос, хочу ли я быть с ним? То есть, это, конечно же, был ответ, но теперь-то я знаю правду.

От страха я даже вспотела, и напрочь отказалась оставаться у Кати. Покинула ее дом и направилась к дороге. Сумерки сгущались, кругом не было ни единой души, лишь вдалеке светил одинокий фонарь. Стало страшно.

«Где наша не пропадала», – успокоила я себя, и пошла в сторону города по дороге. Хоть кто-нибудь, да проедет. Через двадцать минут ноги замерзли, еще через двадцать идти стало тяжелее. И, как назло, ни одной машины. Вздохнув, я достала телефон, рассудив, что красивого появления не получится.

Черт, тут же не ловит! Только сейчас до меня дошло, как я сглупила. Возвращаться в деревню – еще час, а ступни я уже почти не чувствовала. Вернее, ощущала только боль. До города идти немыслимо, доберусь к утру. Ждать, когда кто-нибудь проедет? А если не проедет никто?

«Связь», – сообразила я. Если пройду еще немного, то должен появиться сигнал. Я хорошо помнила, что за сорок минут до того, как автобус подъехал к Лукашино, пассажир впереди меня сидел в телефоне и играл.

Трясясь от холода, я потопала вперед, чувствуя себя самой последней дурой на Земле. Нет, ну надо же… Обвинила одного, поверила виноватому, сбежала, чтобы обратно вернуться… Бред. Очевидно, я заслуживаю звания самого нелогичного человека в мире.

Дорога была пустынной, уходящей вдаль черной лентой. Хорошо, что снег не идет. Или плохо? Вроде, когда снегопад, становится теплее…

Я бодро двигалась вперед, игнорируя покалывание в щеках и покрасневшие пальцы. Ветер усилился, и теперь задувал под мою короткую куртку с особой злостью, от чего я морщилась каждую секунду и вздрагивала. И, идя в одиночестве Бог знает где, поняла простую истину: я бы все равно вернулась. Спустя время, но вернулась бы. К нему. Правда, не факт, что за период разлуки мы бы не натворили ошибок…

Остановившись, я проверила телефон. Бинго! Сигнал есть. Пальцы от холода не слушались, когда я нажимала на кнопки.

– Ева? – пробился сквозь помехи рык Игната. – Где ты?

– За городом. На трассе. Иду в сторону города от Лукашино, – коротко ответила я. Повисла тишина, потом Игнат спросил:

– Ты идешь пешком?

– Да.

– Ты одна?

– Да.

– Не сворачивай с дороги, иди прямо. И будь аккуратнее. Я скоро приеду и заберу тебя.

Тут я осознала, что все это время в трубке были не помехи, а звук работающего двигателя.

– А где ты?

– Еду за тобой, – лаконично сообщил Игнат. – На телефоне есть зарядка?

Я отняла смартфон от уха и взглянула на экран. Ну, чего и следовало ожидать. Хваленая техника не справляется с русскими морозами.

– Четыре процента.

Игнат зло выругался.

– Тогда отключайся. Ничего не бойся, я скоро буду, слышишь? Только не останавливайся и тем более не смей засыпать.

– Что я, дура что ли? – обиделась я.

Телефон противно пискнул и отключился. Спрятав его в карман, я медленно двинулась вперед. Каждый новый шаг давался мне тяжелее предыдущего, и меня все больше клонило в сон. Посидеть бы…

«Нельзя», – встрепенулся мозг. Когда я уже была на грани отчаянья, вдалеке заблестел тусклый свет. Постепенно он становился ярче, и вскоре превратился в два отдельных лучика. Свет от фар!

Не помня себя от радости, я побежала вперед, махая руками. Серебристая иномарка замедлила ход, резко тормозя, чуть вильнула и остановилась, а из машины вышел водитель. Спустя мгновение я оказалась в крепких объятиях Игната.

Он был теплым. Теплым и родным. Вжавшись носом в его грудь, я с облегчением дышала, больше не чувствуя мерзких порывов ветра.

– Пойдем в машину, – бережно обнимая меня, Игнат подвел меня к автомобилю и запихнул внутрь. Стуча зубами, я покорно уселась и повернулась в его сторону.

– Снимай куртку и обувь, залазь с ногами на сиденье. Сзади есть плед. Дотянешься?

Он командовал четким и уверенным голосом, попутно разворачивая машину. Лицо Игната было сосредоточенным и серьезным, на лбу обрисовалась морщинка. Я быстро скинула обувь, чувствуя, как начинают гореть пальцы ног, и потянулась за пледом.

– Как себя чувствуешь?

– Нормально. Я просто замерзла.

– Ты просто дура, – вдруг рявкнул Игнат, но так же быстро успокоился. – Какого хрена это было?

– Я была в Лукашино.

Игнат бросил на меня внимательный взгляд, а потом посмотрел на мою сумку с вещами, которую я верно таскала на себе.

– А это что? Решила пожить недельку в деревне?

– Я хотела уехать, – сказала я правду. Лицо Игната стало каменным. – Но передумала.

– Потому что чудовищем оказался не я, а твой друг? – съязвил он.

– Откуда ты знаешь?

– Когда ты обвинила меня в избиении первого парня, я только посмеялся. Но когда избили второго, задумался. Пришлось провести маленькое расследование.

– Операцию для Леши в Москве выбил ты?

– Да, – спокойно ответил Игнат. – Во-первых, ему это было действительно нужно. Во-вторых, я так понял, что отступать от тебя он не собирался, а видеть его в роли груши я не хотел.

– И тебе его уезд здорово облегчил жизнь, – не сдержалась я.

– И это тоже, – кивнул Игнат.

– Как ты так быстро приехал?

– Дорогая, ты на редкость наивна в своих поступках. Я сразу понял, что ты собралась сбежать, когда посетил твою квартиру. Дальше выяснил, куда ты купила билеты и поехал следом.

– Но почему ты не сказал мне о Ваньке?

– Я говорил, – усмехнулся Игнат. – Но ты даже моим намекам не поверила. А если бы я сказал правду, как бы ты отреагировала?

Я пристыжено замолчала. Он прав. Я бы не поверила, что Ванька… Впрочем, я до сих пор не до конца верила. Просто в голове не укладывалось такое. Ванька, мой друг, так хладнокровно действовал за моей спиной… Но больше всего меня поразил не факт избиения парней, а то, что он ударил Катю. Девушку, которую называл любимой.