Я холодно ответила:

— Он меня дочерью не считает.

Эльф вздохнул, но ничего не ответил. Молча взлетел в седло, и я сделала то же самое. Когда мы отъехали от арены, он  придержал коня, и какое-то время ехал рядом со мной. Я косилась на Ян-Лина, ожидая новых увещеваний, но он сказал только:

— Если передумаешь, помни, что он примет тебя в любое время дня и ночи. И я всегда готов тебя проводить.

К этому времени у меня снова так болела голова, что я не стала ему отвечать. К счастью, стоило нам оказаться в доме, боль отступила. Годжен выглядел бледным и осунувшимся, а моя комната – нетронутой, так что у меня даже появилась мысль, что он оставался в доме не специально.

После плотного ужина я отправилась в ванную, а затем – в постель. Тьен вытянулся на полу. Меня клонило в сон. Но я успела соскучиться по псу, к присутвтию которого привыкла за время, проведенное в пути. Поэтому перекатилась набок и решила задать тот вопрос, который мучил меня давно.

— Тьен, – тихо позвала я.

«Что?» – тут же откликнулся пес.

— В то время, когда ты еще не был демоном... Ты жил в Рибене, верно?

Пес опустил голову на лапы и долго молчал. Я уже подумала,что не дождусь ответа. Но Тьен и сам, наверное, понял, что его молчание само по себе ответ.

«Да, – прозвучал в моей голове его бесстрастный голос. – Ты же давно догадалась?»

— В тот момент, когда мы со Святым тренировались на катанах.

«Почему спрашиваешь сейчас?»

Я пожала плечами:

— Хочу поговорить. А к какому роду ты принадлежал?

«Не важно. Его уже нет».

— А как ты умер? – продолжала допрашивать я.

Тьен поднял на меня зеленые глаза и ответил:

«Ты и сама прекрасно знаешь, что когда люди не становятся демонами, умирая от старости в своей постели. Моя жизнь была так же жестока, как и моя смерть. А те, кто сделал ее такой, заплатили за все, когда я переродился темной сущностью. В Рибене стало на два магических рода меньше. Но им уже все равно, как и мне».

С этими словами он снова опустил голову на лапы. Я перекатилась на спину и посмотрела в потолок. Я пыталась припомнить, какие роды истребили друг друга, но ни одна фамилия не шла на ум. Под эти размышления я провалилась в сон.

Проснулась я от невыносимого жара. Казалось, что все мое тело охвачено пламенем, легкие жгло на каждом вдохе, губы пересохли, а язык распух. Голова разболелась с новой силой. И отчего-то я знала, что всему виной золотая искра.

Я с трудом разлепила глаза и попыталась позвать Тьена. Но пса в комнате не было. Я закрыла глаза и провалилась в полудрему, полную боли и жара. Когда я снова открыла глаза, в комнате толпились мои заспанные товарищи. Шон сидел рядом и гладил мои волосы.

— Так помогите ей! – раздражённо рявкнул Святой.

Ян-Лин опустился на одно колено у моей постели и тихо сказал:

— Твой отец может помочь. Это из-за золотой искры. Я могу отвезти тебя. В его доме все станет хорошо.

Я с трудом разлепила пересохшие губы и спросила:

— А если не поеду – умру?

Остроухий на несколько секунд оторопел, а затем поспешно ответил:

— Нет, с чего ты взяла?

— Тогда мне и тут неплохо, – заявила я и отвернулась. – Уйдите.

Наверное, я снова провалилась в сон. Потому что, когда я открыла глаза, в комнате снова было темно. И присутствие Тьена я тоже не ощущала.

В этот момент я услышала подозрительный шорох. Звук повторился, и я поняла, что кто-то крадется по комнате. И движется он к тому стулу, на котором висел мой жилет с вещами.

Глава 45. Ночной посетитель

Жар все еще не отпустил меня, но пришлось действовать быстро. Я собралась с силами, вскочила с постели  и набросилась на ночного гостя. Мне удалось сбить его с ног и повалить на пол. Но он тоже оказался не промах – сильные пальцы тут же сомкнулись на моем горле.

Головная боль и жар продолжали терзать меня, мысли путались. Поэтому единственное, что я смогла сделать, это пробудить золотую искру.Так плохо мне еще никогда не было. Но золотой свет послушно вспыхнул и оплел моего противника побегами. Хватка на моей шее ослабла. Я откатилась в сторону и закашлялась, сжимая пальцами виски.

Но не смогла удержать свою магию. Золото погасло, путы развеялись. Мой противник поднялся на четвереньки и начал ощупывать карманы моего жилета. Осколок кости полетел на пол, а лунный свет упал на гладкий бок шкатулки. Это придало мне сил. На несколько мгновений я забыла о боли. Шкатулку я пока не собиралась отдавать никому.

Я снова набросилась на своего противника, попыталась вырвать шкатулку  у него из рук и упала на пол, увлекая его за собой. Мы отчаянно боролись. Мужчина прошипел:

— Отпусти ее, маленькая дрянь!

Я узнала голос Годжена, но в ответ из моего горла вырвался только яростный хрип. И вслед за ним от входа в комнату донеслось рычание. Над нашими головами вспыхнул свет. Годжен торопливо отпустил шкатулку, а я отползла к кровати и оперлась на нее спиной. Шкатулку я прижала к груди и торопливо натянула ночную сорочку на голые колени. Вид у меня был не самый пристойный.

Тьен мгновенно оказался рядом. Пес содрал с постели одеяло и бросил мне. Жар и головная боль навалились с новой силой, меня затрясло. Я торопливо завернулась в одеяло и устремила мрачный взгляд на Годжена.

От дверей донесся холодный голос Стэндиша:

— Что здесь происходит?

— Я пришел убедиться, что у леди все в порядке, а она набросилась на меня, – возмутился Годжен. – Вам не кажется, что ее стоит отстранить от турнира? Она явно не в себе.

Следом за Святым в комнате появился Аккеро. Он услышал ответ Годжена и нехорошо посмотрел на него. А затем хищно улыбнулся и сотворил какое-то неизвестное мне заклинание.

— Она использовала эльфийскую магию, – обвиняюще заявил Годжен.

— Вы меня чуть не задушили, – прохрипела я и откинула край одеяла, надеясь, что на шее остались если не синяки, то следы от его пальцев.

Взгляд Аккеро задержался на моей груди, и я торопливо замоталась в одеяло обратно. Но, похоже,