Гаррик с неистовой силой вошел в Рут последний раз и замер, содрогаясь внутри ее. Ее тело с равной интенсивностью сжимало его, усиливая наслаждение от разрядки. Он открыл глаза и посмотрел на повязку на ее глазах с чувством разочарования. Как он мог узнать, доставил ли ей удовольствие, если не видно, какие эмоции она испытывает?

Недовольно проворчав что-то, он покинул кровать, быстро обтерся и, натянув брюки, посмотрел через плечо на Рут. Уже более недели она охотно позволяла ему завязывать ей глаза каждый раз, когда они занимались любовью. И сейчас он ощутил неудовлетворенность оттого, что не мог видеть глаза Рут, когда доводил ее до оргазма.

Он уже не сомневался в своей способности доставить ей наслаждение. Он многократно делал это в последние несколько дней, после того как она согласилась стать его любовницей. Он изучил каждый дюйм ее тела. И она вызывала в нем такие чувства, о которых он даже не подозревал. Он вернулся к кровати, чтобы снять шарф с ее глаз, и затем осторожно удалил следы их любовной близости между ее бедер.

Она тихо вздохнула, и он посмотрел на ее лицо. Она улыбалась ему, и охватившее его чувство заставило его напрячься. Он не мог позволить себе ничего иного, кроме страсти. То было единственное чувство, которое он допускал по отношению к этой женщине. Однако плохо, что он вынужден скрывать от нее свое тело, и меньше всего ему хотелось скрывать свою душу.

— Я говорила тебе, что ты очень способный ученик?

— Говорила, и не раз, — весело ответил он. Его мрачное настроение значительно улучшилось. — Следует учитывать, что меня обучала необыкновенная женщина.

Она засмеялась, и ему очень нравился ее смех. Он окинул взглядом ее совершенные округлости, наслаждаясь этим зрелищем. Она выглядела гораздо моложе своих лет, и он хотел, чтобы она увидела себя его глазами. Как мог мужчина легко расстаться ней? Это было за гранью его понимания.

Видимо, пройдет немало времени, прежде чем он захочет покинуть ее. Если вообще когда-нибудь захочет. Гаррик быстро подавил внутренний голос, угрожавший взбунтоваться. Он склонился над ней и, опершись на локоть, начал поглаживать пальцем ее мягкий округлый живот.

— Значит, ты не жалеешь, что я стала твоей наставницей. — Она улыбнулась, но в ее словах чувствовалась неуверенность, и это заставило Гаррика озабоченно взглянуть на нее.

Он покачал головой.

— Ты сожалеешь, что приняла мое предложение?

— Нет, нисколько. Но прежде всего я хочу быть с тобой рядом. Иначе не согласилась бы. — Рут улыбнулась, однако тень печали омрачила ее фиалковые глаза.

Она перевернулась на живот и подложила под голову согнутую в локте руку. Гаррик ласково погладил ее спину. Ее ответ был недостаточно убедительным для него. Ее что-то беспокоило. Склонившись, он игриво куснул кожу на пояснице, одновременно поглаживая плечо. Она замурлыкала, наслаждаясь этой лаской.

— Тебе нравится?

— Мне приятны любые твои ласки. — Последние слова заглушил тихий стон, когда его рука прошлась вдоль ее спины, а затем проникла к груди.

Ему нравилось ощущать тепло и полноту ее плоти в своей руке. Казалось, вся она была создана для него. Ее груди прекрасно умещались в его ладонях, а лоно соответствовало члену. Он ласково пощипывал сосок.

— Это хорошо. Потому что мне нравится ласкать тебя. — Он целовал ее спину, ожидая, что она скажет еще что-нибудь, но она молчала. Подняв голову, Гаррик внимательно посмотрел на ее профиль. — Тебя что-то беспокоит?

Рут колебалась, и он понял, в чем дело. Она едва ли признается. Она никогда не возражала против повязки на глазах во время любовных ласк. Каждый раз она улыбалась ему, и лицо ее выражало не только желание, но и доверие, отчего его мучили угрызения совести. Он сознавал, что, если перестанет завязывать ей глаза, это будет означать, что он тоже полностью доверился ей. Однако он не осмеливался раскрыть свой секрет даже перед ней.

— Скажи мне, — повторил он.

— Ничто не беспокоит.

— Дело в моей неопытности… Верно?

— Тебя уже нельзя считать неопытным, — сказала она с озорной улыбкой.

Гаррик шутливо шлепнул ее по ягодице.

— Возможно, я еще не в полной мере овладел любовным мастерством, однако, имея сестер, научился распознавать, когда что-то беспокоит женщину. — Он перевернул ее на спину. — Все дело в повязке?

— Я не против повязки, но было бы лучше, если бы я могла видеть твое лицо, когда ты занимаешься со мной любовью.

— Ты требуешь слишком многого от меня.

— Гаррик, разве я когда-нибудь злоупотребила твоим доверием? — Когда он ответил отрицательным покачиванием головы, она коснулась его лица. — Тогда почему ты не можешь полностью доверять мне в дальнейшем?

— Дело не в этом, — хрипло произнес он.

— Тогда в чем? У тебя очень красивое тело. — Она прижала ладонь к его груди, когда он поморщился. — Это действительно так. Даже с повязкой на глазах я чувствую, какой ты превосходный мужчина.

Повязка сослужила хорошую службу. Он отнюдь не чувствовал себя образцом мужественности. Рут не подозревала, каким необычным он был от природы. И оказался слишком труслив, чтобы рискнуть рассказать ей о своем дефекте. Если она среагирует так же, как Берта, это будет катастрофой для него.

В его голове возникли видения прошлого, и он сжал зубы от болезненных воспоминаний. Часы на каминной полке пробили два часа ночи. Он обещал встретиться с Чарлзом за завтраком в клубе, а потом у него назначена встреча со Смитом, чтобы осмотреть объект на окраине города. Гаррик встал с постели и направился к креслу, где лежала его одежда.

— У меня деловое свидание рано утром, и я не хочу будить тебя. Поэтому уйду сейчас.

Стоя спиной к ней, он не заметил, как Рут покинула постель, и вздрогнул, когда она взяла из его рук сюртук. Затем она помогла ему надеть жилет, и это проявление заботы и нежности заставило его сердце сжаться. Он заключил ее в объятия, и даже через одежду и шелк ее халата ощутил тепло, которое проникло в его тело и душу. Склонив голову, он нежно поцеловал Рут, не желая покидать ее, затем, подняв голову, улыбнулся.

— Мне ужасно трудно оставлять тебя, дорогая.

— В самом деле? — Лицо ее озарилось счастьем, и она улыбнулась ему. — Я рада.

— Я заеду за тобой вечером, около восьми. Кажется, в концертном зале дают новую оперу. — Он слегка подтолкнул ее к кровати. — Поспи еще немного. Думаю, завтра ночью я долго не позволю тебе уснуть.

Он усмехнулся, заметив, что ее щеки порозовели. Поцеловав Рут еще раз на прощание, Гаррик вышел из комнаты. Оказавшись в коридоре, он вдруг почувствовал потребность вернуться и крепко обнять ее. Казалось, часть его существа осталась с ней. Он проворчал что-то, недовольный своими сентиментальными мыслями, и зашагал по коридору, а затем спустился вниз.