— Глупый Ваня Тарасов, — сквозь зубы прошептала она. — И куда он раньше смотрел? Эх, надо было тебе надавить на него тогда, нельзя было отпускать его к Марьяне…

— Лида!

— Как было бы хорошо — ты с Ваней, я с… ну это неважно… Все было бы по другому!

Валя с удивлением и страхом смотрела на нее.

«Мы же ничего плохого не делаем».

«Уже сделали!»

Обрывки фраз, некоторые наблюдения — все это определенно продолжало складываться в одну картину. «Ты что, до сих пор любишь Илью?» — хотела спросить Валя, но не смогла. А что, если бы Лида сказала «да»?..

— Лида…

— Что?

— Нет, ничего.

Может быть, лучше ничего не знать… Лента на Валином пальце раскрутилась, и воздушный шар взмыл вверх.

— Ой…

— Валька, растяпа!

Большое красное сердце медленно плыло над склоном горы.

— Ну вот, упустила… — с огорчением произнесла Валя.

— У тебя этих сердец… — Лида не договорила.

— Лида, Илья хочет, чтобы я уволилась с работы.

— Зачем? — Подруга повернулась к ней — бледная, далекая ото всего.

— Ему не нравится моя работа.

— А-а… Так я не поняла — что ты решила насчет Ванечки своего?

— Ничего. Зачем мне Ванечка, когда есть Илья?!

Откуда Илья тогда узнал, что Ваня ее бросил? Валя не знала. Наверное, Лидка ему все-таки проболталась — скрывала, скрывала несколько месяцев, а потом проболталась.

Он пришел к ней в начале лета — на дачу Валя ехать отказалась и сидела в городе одна. У нее уже тогда зародилась эта идея — продать дачу к чертовой бабушке, чтобы не вспоминать ни о чем. Буквально — сидела в кресле-качалке на балконе и читала одну и ту же бесконечную книгу — «Отверженных» Гюго.

Он позвонил в дверь — она открыла.

— Чего тебе? — равнодушно спросила она, глядя в сторону.

— Вот проведать решил, — Илья вошел, не дожидаясь приглашения.

— Мне некогда…

— Вижу я, как некогда. Чаем хоть напои.

— Пожалуйста…

Она заварила чай на кухне, села напротив, все так же глядя в сторону. Усталая, безразличная, холодная. Мертвая.

— Ты одна?

— Да, дед с мамой на даче.

— Как они?

— Ничего, мама вот только неважно себя чувствует. Зачем ты пришел? Уходи. Лидке не понравится, что ты ко мне приходил.

— Переживет, — грубо сказал он. — Я вот что решил — выходи за меня.

— Что? — Валя удивленно подняла на него свои темные, болотного цвета глаза, машинально отбросила волосы назад. — Зачем?

— Затем, что я люблю тебя, — мрачно признался он.

— Деев, я не могу!

— Почему?

— Потому что…

Она замолкла, задумалась. Сидела, ничего больше не говоря, тоненькая, в ситцевом летнем платье, сквозь разрез которого виднелась бледная босая нога — узкая лодыжка, маленькие, точно у ребенка, пальцы.

Илья бухнулся на колени и прижался к этой ноге щекой. Валя даже не успела опомниться, она тогда вообще была какой-то заторможенной, могла думать только о Ванечке, о милом Ванечке, которого потеряла навсегда…

— Ты что? — удивилась она, пытаясь вырваться, но это было не так-то просто. — А Лида?

— Не нужна мне Лида! — сказал он яростно. — Кой черт мне Лида, когда я тебя люблю!

— А… Нет, Илья, ничего не получится, — сказала Валя, безуспешно пытаясь оттолкнуть его от себя. — В общем, даже и не в Лиде дело…

— Ты что, думаешь, он к тебе вернется, Ванька твой?

— Нет, он ко мне не вернется. Пусти!

— Знаешь, я тебя больше никогда не отпущу… — угрожающе забормотал он. — О, ты меня плохо знаешь!

Щека у него была горячей и почему-то мокрой. Позже, вспоминая об этом, Валя решила, что Илья, наверное, плакал тогда. Впрочем, то был первый и единственный раз, когда он плакал.

— Зачем я тебе? — с ужасом спросила она. — Ты же меня ненавидишь! Помнишь, позапрошлым летом говорил, что ты меня ненавидишь, называл еще меня всякими словами… Ты даже мне про какой-то ад говорил!

— Глупая, глупая Валька… Я же ревновал тебя! Забудь. Мне, например, еще тогда, сразу было ясно, что Тарасов — сволочь та еще.

— Он хороший!

— Хороший… Только где он сейчас?

Илья вдруг отпустил ее, сел рядом. За окном плыли облака, летел легкий тополиный пух.

— Ванечка… — пробормотала Валя и тихонько заплакала. Она совсем недавно смогла плакать — до того она словно брела по раскаленной, иссушающей душу пустыне, где не было ни капли воды.

— Перестань. Он того не стоит.

— Нет, ты не понимаешь… — Она икнула, Илья дал ей выпить чаю из своей чашки, и она послушно глотнула несколько раз, стуча зубами о край чашки. — Ты ничего не понимаешь… Я жить не хочу…

— Чушь собачья. Между прочим, если ты не будешь жить, то я тоже умру, — злорадно сообщил он. — Хорошо тебе будет на том свете, если ты узнаешь, что еще одного человека уморила?

— Не надо… ты сам чушь говоришь!

— Нет, это правда.

— Я не верю…

— В общем, так, Валя Пирогова, — хмуро произнес Илья. — Ты должна стать моей женой. Раз ты все равно собралась помирать, то хуже уже не будет. А в этом случае хоть один человек будет счастливым…

— Ты? — недоверчиво спросила она сквозь слезы.

— Да, я.

— Ты же меня ненавидишь… — растерянно повторила она, уже не зная, чем ему возразить.

— Дурочка, я тебя люблю! — закричал Илья. Далее события развивались каким-то странным образом. Валя не дала Илье какого-то определенного ответа — она сама не знала, как ей дальше жить, но почему-то он почти каждый день стал появляться у нее дома. Одновременно пропала Лида — перестала звонить, и все. В этом не было ничего странного — ведь Лида любила Илью, а теперь он для нее был потерян навсегда.

Лида объявилась позже, к осени. Она сказала Вале, что была очень обижена на нее, но теперь все обиды в прошлом.

— Чего обижаться, когда с самого начала было ясно, что Илья любит только тебя, — сказала она.

— Лида, Лида, что мне делать?! — в отчаянии бросилась тогда Валя к подруге за советом. — Илья — он как танк, он идет напролом. Ему совершенно наплевать, что я до сих пор не могу забыть Ванечку. Он хочет жениться на мне — и все. Хуже всего, что мы уже подали заявление в ЗАГС!

— Он что, силой тебя заставил подавать заявление? — удивилась Лида.