– Ничего не переменилось! Я и сейчас думаю, что были предназначены, только ты с такой силой этому сопротивлялась, что переломила ситуацию!

– Я не сопротивлялась! Я любила тебя!! Будто ты не знаешь!!! И сейчас люблю…

– Брось, Рита! Ты с таким остервенением изменяла мне, что…

– А ты!!! Да если считать твоих женщин, пальцев на руках не хватит!!!

Зацепин наконец отпустил мой затылок, но так тряхнул за плечи, что в глазах на какое-то время сделалось темно.

– Да все эти женщины мне нужны были только для того, чтобы забыть тебя, когда ты предавалась страсти с другими мужиками!! – крикнул он.

– А кто меня все время отдавал этим другим мужикам? Кто?! Кто гордо уходил, когда надо было драться?!!

– Если бы ты любила меня, то зачем мне драться?! Ты не изменяла бы, если бы любила! Разве не так?!!

– Не так! Не так! Не так!!! Это ты свалил от меня на дачу, когда я впервые поняла, что люблю тебя!!

– Детство решила вспомнить?! Оно давно уже прошло, Рита! Даже юность прошла! Всю нашу жизнь ты только и делала, что уходила от меня!! То к одному, то к другому, а когда выяснялось, что они ничем не лучше, приползала обратно, и я еще должен был тебя жалеть?!

– Врешь!!! Это я тебя все время спасала от твоих идиотских любовей! От всяческих дур, искательниц приключений и серых мышей!!!

– Да это же ты виновата во всем!!!

– Ни в чем я не виновата!! Я жила как умела!!! И потом… ты же мужчина, не я!! Дал бы мне пару затрещин!! И все дела! А ты, дурак, на красивые слова ставку делал!!!

Зацепин еще сильнее сжал мои плечи. Я успела подумать, что завтра на коже выступят синяки от Ленечкиных пальцев.

– Значит, мне надо было тебя бить?! – побелевшими губами с расстановкой спросил он.

– Не знаю!! Если так любил, как говорил, не нужно было меня бросать!!! Никогда!! Ни при каких обстоятельствах!!! Ты предатель!! Тебя так и Назаренко называл!! Он не понимал, как ты мог ему меня подарить?!!

– Ты же утверждала, что любишь его!

– А ты ведь всегда знал, что мне назначено судьбой любить только одного тебя! Почему не боролся?!! Слизняк!!!

И тут Ленечка действительно ударил меня. Неловко. Не смог по-настоящему. Кулак всего лишь скользнул по моей щеке, не причинив вреда. Я расхохоталась:

– Даже ударить не можешь!!! Тебя и Эмма уделает, как все остальные бабенции!! Она ничем не лучше других!! Ничем не лучше меня!! Я уверена, что, если бы кто-нибудь посмел отнять у нее любимого, она тоже разработала бы какую-нибудь хитроумную комбинацию!

– По себе судишь?!

– Все люди одинаковые!

Зацепин посмотрел на меня тяжелым взглядом и сказал:

– Дело вовсе не в том, кто кого лучше…

– А в чем же?! – Я подошла к нему близко-близко и с вызовом посмотрела в его глаза.

– Я наконец полюбил другую женщину по-настоящему. – Он произнес это с такой интонацией, которая не допускала никаких сомнений.

– Ты мне говорил это уже раз сто!

– Это другой случай, Рита…

Я понимала, что другой, и все-таки сопротивлялась:

– Ты всегда думал, что случаи другие, а они оказывались все теми же самыми!

– Тогда мне стоило только увидеть тебя, и все…

– А сейчас что?! – душераздирающе крикнула я, и кулаки мои непроизвольно сжались. Я не отдам его другой женщине! Не отдам!

– А сейчас я… наконец освободился от тебя, Рита…

Он спокойно смотрел на меня своими дымчатыми глазами, а я, вцепившись в него костенеющими пальцами, взвизгнула:

– Нет! Этого не может быть!!! Ну посмотри на меня хорошенечко, Зацепин!!! Это же я! Твоя Рита!! Мы столько пережили вместе! Ты посмотри, что со мной стало без тебя! – Я с трудом отцепила руки от него и обтянула свое худющее тело халатом. – Кожа да кости остались! Неужели ты сможешь бросить меня, Ленечка?!! Неужели ты меня и сейчас бросишь?!! – Я хватала ртом воздух. Мне хотелось бы зарыдать в голос, но и слезы куда-то запропали, и голос как-то надтреснул – не закричишь.

– Рита! – поморщился Зацепин. – Не дави на жалость… Все кончено. И думаю, что это хорошо для нас обоих!

– Нет… Для меня плохо… – просипела я. – Для меня очень плохо… И ты не можешь оставить меня вот так… в таком состоянии… Ты же врач… доктор… Ха-ха… Айболит… Приходи ко мне лечиться, и корова, и волчица…

– Перестань! – Ленечка опять тряхнул меня за плечи. – К чему этот спектакль?! Жизнь сегодня не кончается! Ты еще найдешь свое счастье! Ты же красивая, Ритка! И хваткая! Да любой посчитает за счастье…

– Мне не надо любого…

Я с силой отбросила от себя его руки. Ленечкина кисть шлепнула по боку разрезанной курицы. Пупырчатая птичья нога дернулась и столкнула со стола разделочный нож. Он упал между нами с Зацепиным. Я резво схватила его вмиг закоченевшими пальцами и, еле дыша, спросила:

– Значит, говоришь, жизнь сегодня не кончается?

– Рита… – Ленечка протянул ко мне руки: – Не шути так…

– Какие уж тут шутки… Мне не до шуток…

– Хорошо… не до шуток… – повторил за мной Зацепин, но рук не опустил.

– Еще раз скажи, что больше не любишь меня… чтобы, значит… уж точно…

Я послала мысленный привет Назаренко. Я говорила почти его словами. И я больше не хотела жить, как не захотел после моего отказа Илья. Я пережила все. Мне больше ничто не интересно. Если со мной не будет Ленечки, то жизнь вообще мне не нужна. Она, моя жизнь, вся состояла из встреч и расставаний с ним. Из расставаний и встреч. Эти расставания, возможно, и были нужны, чтобы потом еще острей переживать любовный восторг. Неужели умный Зацепин так и не понял этого… Все ведь и было только для того, чтобы нам с ним становилось лучше и лучше… Дурачок…

– Ну… я жду ответа, – сказала я.

– Рита… перестань… что за глупые шутки, в самом деле… – пролепетал он.

Ох, не надо было Ленечке пытаться вырвать у меня нож! Не надо было! Ему нужно было сказать, что он еще раз попробует жить со мной. Тогда я доказала бы ему, кто есть я, а кто – его игрушечная Эмма… А он полез прямо на нож, которым я до его прихода резала курицу… Он был очень острый, этот нож… Нетупящийся… или самозатачивающийся… Забыла, какой точно… Что-то такое было написано на этикетке… Представляете, до чего люди додумались… Эти ножи даже уже и точить не надо… Скоро изобретут саморежущие, с дистанционным управлением… Я не хотела убивать Ленечку… Разве я могла ХОТЕТЬ его убить? Все получилось само собой… Он, я вам говорю, именно полез на нож…

Я не хотела… Когда я очнулась, он уже лежал на моей кухне, и глаза его, светлые и дымчатые, так любимые мной, остекленели… Я сразу поняла, что он мертв… Не было смысла вызывать бригаду «Скорой помощи». Вообще ни в чем никакого смысла больше не было.