– Полеты у нас начинаются сегодня.

– Это я помню. Но только не на нем.

Манона вопросительно посмотрела на погонщика.

– Твоего дракона надо учить отдельно. Я поручу это нашим лучшим погонщикам. Пусть приучают его летать, а ты пока полетаешь на другом…

– Запомни, смертный, раз и навсегда: если хочешь остаться в живых, не указывай мне.

Манона щелкнула железными зубами. Главный погонщик содрогнулся.

– И еще: ни на каком другом драконе я летать не буду. Только на Аброхасе.

Смертный побледнел. У него тряслись губы, но он все-таки решился возразить:

– Драконы других ведьм его заклюют. Первый же полет его так напугает, что он больше не поднимется в воздух. Если не хочешь, чтобы драконы передрались между собой и покалечили всадниц, я тебе предлагаю летать в иное время и одной.

Главный погонщик безуспешно пытался унять дрожь.

– Госпожа, решение, конечно же, принимать тебе. Но я не первый год с драконами. Попусту молоть не стану.

Аброхас смотрел на них. Ждал.

– Они нас понимают? – спросила Манона.

– Не больше, чем собаки. Свистки понимают. Несколько словесных приказов. И это все.

Быть того не может. Главный погонщик ей не врал. Он просто видел драконов такими, не желая выходить за рамки собственных представлений. А может, это Аброхас заметно отличался от сородичей.

До начала военных игр еще есть время. Манона решила, что больше ни минуты не потратит зря. Она будет летать на Аброхасе и вместе с ним учиться премудростям полета. А когда она и ее отряд Тринадцати победят, пусть остальным ведьмам, включая бабушку, будет стыдно за свои дурацкие предсказания. Она – Манона Черноклювая, которая еще ни разу не потерпела поражения. И для нее не будет момента приятнее и зрелища сладостнее, чем увидеть, как однажды на поле сражения Аброхас откусит голову Искаре.

Вернувшись в замок, Шаол без труда придумал историю, как по пути с вечеринки генерала на него напала ватага пьяных бродяг. Отсюда все эти синяки и царапины на лице. Ложь Шаол не любил, но уж лучше вранье и помятая физиономия, чем смерть от руки бесноватого Рена Ручейника и грязные холодные воды Авери. А его труп вполне мог сейчас там плавать. Сделку с Эдионом и мятежниками он заключил на простых условиях: взаимный обмен сведениями.

Шаол пообещал им рассказать об их королеве и о черных кольцах адарланского короля. Его интересовало, что́ мятежники знают о странной силе, которой обладал король.

Он провел несколько бессонных ночей, боясь, что мятежники передумают и решат его убить. Попутно он опасался, как бы обо всем этом не стало известно королю. Но время шло, и внешне в его жизни ничего не менялось. Убедившись, что он вне подозрений, Шаол назначил Эдиону встречу. Дождавшись, когда время перевалит за полночь и обитатели замка уснут, оба проскользнули в бывшие покои Селены. Их дальнейший путь лежал на потайную лестницу и вниз, в подземелье.

После той памятной ночи, когда он, Селена и Дорин чуть не погибли, Шаол не решался спускаться в гробницу. Морт – бронзовый череп на двери гробницы – либо не узнал его, либо не захотел говорить. Даже Глаз Элианы у Шаола на шее не сделал Морта разговорчивым. Возможно, он удостаивал беседой лишь тех, в чьих жилах текла кровь Брэннона Галатиния.

Шаол и Эдион шли по пыльным коридорам, то и дело останавливаясь и оглядываясь: нет ли «хвостов». Убедившись, что здесь они вдвоем, Эдион спросил:

– Капитан, ты уверен, что мне обязательно нужно гулять по этим катакомбам?

Оказавшись на месте последнего упокоения Элианы и Гавина, генерал не выказал особого удивления и не впал в благоговейный ступор. Его глаза слегка блеснули, лишь когда он увидел Дамарис. Даже если Эдион и знал, чей это меч, Шаолу он не сказал ни слова. Шаол все больше убеждался: Эдион далеко не так прост. Его высокомерие, дерзость и непочтительность – удобное прикрытие для многочисленных тайн, которые генерал умел надежно хранить.

Это было еще одной причиной, заставившей Шаола заключить сделку с Эдионом и мятежниками. Если король узнает о магических способностях Дорина, сам Шаол может лишиться головы. Принцу, скорее всего, придется бежать из замка и спрятаться в надежном месте. В этом случае капитан рассчитывал на помощь мятежников.

– Вы готовы поделиться сведениями, которые известны вам и вашим союзникам? – спросил Шаол.

– Я готов обменять их на твои, – лениво улыбнулся Эдион.

Шаол молился всем богам (он не знал, кто из них внемлет его мольбам), чтобы шаг, который он сейчас делает, не увел его в пропасть. Расстегнув воротник мундира, он снял с шеи Глаз Элианы:

– Ваша королева отдала мне это перед отплытием в Вендалин. Когда-то эта вещь принадлежала ее далекой прародительнице. Та позвала ее сюда и вручила амулет.

Эдион сощурился и молча взял у капитана амулет. Синий камень переливался в лунных лучах, освещавших гробницу.

– То, что я вам расскажу, изменит все, – предупредил Шаол.

* * *

Дорин стоял в тени лестницы и слушал. Слушал и хмурился. Ему не понравилось присутствие в гробнице Шаола. И что еще хуже, капитан был там не один, а с Эдионом Ашериром.

Дорин кусал губы, справляясь с потрясением. После происшествия в комнатке Сорши он каждую неделю спускался сюда, пытаясь что-то узнать о природе своей силы. Он считал себя в долгу перед целительницей, немало рисковавшей ради сохранения его тайны. Сорша искренне хотела ему помочь, и он старался найти хоть какие-то сведения, которые облегчили бы ее задачу.

Он был потрясен, обнаружив тайную дверь слегка приоткрытой. Правильнее всего было бы немедленно уйти, но Дорин остался. Если он наткнется на тех, кто никак не принадлежал к числу его друзей… Принц быстро придумал несколько правдоподобных версий, объяснявших его появление в подземелье. Он подошел ближе, прислушался, уловил два мужских голоса и уже был готов ретироваться, но узнал говоривших.

Наваждение какое-то. Ведь они не скрывали взаимной неприязни. И вдруг – оба здесь, в гробнице Элианы. Союзники? Одно это было более чем странно. Но потом он услышал, как Шаол тихим шепотом сказал генералу: «Ваша королева отдала мне это перед отплытием в Вендалин».

Такого просто не может быть. Тут какая-то ошибка, потому что… Принцу показалось, что его легкие вдруг усохли, отчего он никак не может вздохнуть полной грудью.

«Ты навсегда останешься моим врагом!» Дорин накрепко запомнил эти слова. Селена выкрикнула их в лицо Шаолу. Это было в ночь убийства Нехемии. И еще она говорила, что десять лет назад потеряла родителей, но…

Но…

Дорин так и примерз к полу, когда Шаол начал рассказывать другую историю. Уже не про Селену, а про адарланского короля. Про его отца. Про страшную таинственную силу, которой обладал его отец. Селена узнала об этом и пыталась найти способ уничтожить эту силу.