– Всё в порядке, Мейбл, не паникуй! Из ящика ему, может, и удалось вылезти, но из шкафа – нет. Где-то здесь прячется, среди этих вещей.

Арриэтта снова услышала скрежет стульев по полу и шорох шагов по каменному полу.

– Ах ты боже мой! – воскликнула миссис Платтер. – Бумажка в пять фунтов! Вон она, на полу!

– Положи на место, Мейбл! Мне придётся снова закрыть этот ящик и поставить на прежнее место, но сначала нам нужно всё снять со средней полки. Встань у стола, а я буду передавать тебе вещи. В конце концов мы до него доберёмся, вот увидишь…

Тётя Люпи заплакала, и Арриэтта обняла её, пытаясь успокоить: если она разразится рыданиями, Платтеры могут услышать.

Из ризницы доносились лишь негромкие звуки ударов металла о дерево, а ещё восхищённые охи и ахи, когда мистер Платтер передавал жене что-то особенное, хотя работали они в слаженном молчании.

– Его и здесь вроде нет… – сказал мистер Платтер, совершенно обескураженный. – Разве что прячется в глубине, вон за той штукой из слоновой кости. Ты заглянула во все кубки?

– Конечно, во все! – ответила миссис Платтер.

После короткого молчания снова раздался голос мистера Платтера:

– Его нет на этой полке, Мейбл… – И в этом голосе было больше удивления, чем отчаяния.

Всё произошло мгновенно. Миссис Платтер завизжала:

– Вот он! Смотри! Вон он бежит!

– Где? Куда? – воскликнул мистер Платтер.

– Через занавеси в церковь…

– За ним, Мейбл! Я сейчас везде включу свет…

Арриэтта услышала один за другим резкие щелчки: весь свет в церкви включался из ризницы, а мистер Платтер как будто опустил все рычаги сразу. Снова раздался грохот колец на занавесях, удаляющиеся шаги, а потом хриплый голос миссис Платтер:

– Он был на нижней полке!

Арриэтта выбежала из ризницы. Дверцы шкафа были открыты, средняя полка пуста. Тиммис наверняка прятался на нижней полке – на уровне пола, – где держали подсвечники. Некоторые из них были настолько высокими и причудливо украшенными, что доставали почти до средней полки. Тиммис спустился с края средней полки на подсвечник на нижней полке. Возможно, подумала Арриэтта, в этом старом шкафу края полок не соприкасаются с закрытыми дверцами, и там остаётся небольшое пространство. Тиммис этим и воспользовался.

Теперь, если ему удастся вовремя добраться до верёвки от колокола, он окажется в безопасности. Арриэтта подбежала к занавесям в том месте, где их раздвинул мистер Платтер, и заглянула было в церковь, но тут же спряталась, услышав грохот, а вслед за ним – крик боли. Похоже, кто-то из Платтеров, пытаясь отодвинуть занавеси при входе в звонницу, уронил один из тяжёлых цветочных горшков миссис Крабтри на ногу другому. Очень осторожно Арриэтта снова подошла к занавесям и выглянула. В церкви горели все огни, и было хорошо видно, как в дальнем её конце подпрыгивает, схватившись за ногу обеими руками, мистер Платтер. Миссис Платтер видно не было, но Арриэтта сразу догадалась, что Тиммис проскользнул под занавесями в звонницу, та рванула за ним, но с присущей ей неуклюжестью в спешке свалила один из горшков с драгоценными пеларгониями. Наверняка горшок разбился, и теперь всё это с кучей земли валяется на полу, под столь дорогой сердцу леди Маллингс композицией, завершённой с такой гордостью всего несколько часов назад.

Тут раздался звук, такой глубокий и протяжный, что как будто заполнил собой церковь, прошёл сквозь стены и запульсировал в тихом ночном воздухе. Этот звук был слышен в каждом доме деревни – звон церковного колокола.

И в ту же секунду раздался душераздирающий крик, переходящий в визг. Тётя Люпи вышла из фисгармонии посмотреть, что случилось, следом за ней приковылял хромающий дядя Хендрири, но из ризницы им была видна лишь пустая церковь, залитая ярким светом. А крик не утихал.

И тут колокол зазвонил снова.

Китти Уитлейс наверху стелила постель для мисс Мэнсис (ей удалось отговорить её от поездки на велосипеде «по пустым полям в столь поздний час»), когда услышала колокол. Побелев как простыни, которые только что расправляла, она бросила подушку и наволочку и, спотыкаясь, помчалась по лестнице вниз.

– Вы слышали? – выпалила Китти, влетая в маленькую гостиную.

– Да. – Мисс Мэнсис поднялась с дивана, где отдыхала.

– В церкви кто-то есть! Но ведь я всё закрыла… Мне срочно нужно туда!

– Одна вы не пойдёте! – заявила мисс Мэнсис. – Вы должны разбудить мистера Уитлейса и позвонить констеблю Памфриту. Хотите, я сама позвоню?

– Вы знаете, где включается свет в холле? – спросила Китти.

– Думаю, найду.

Ответ мисс Мэнсис прозвучал не слишком уверенно, потому что ей была известна репутация этого дома и не слишком хотелось идти в темноте.

– Тогда ладно, – сказала Китти. – А я пойду разбужу Уитлейса. Правда, он только уснул, так что быстро его не разбудишь…

И она бросилась вверх по лестнице.

Мистер Памфрит (судя по голосу, он тоже уже спал) сказал, что немедленно приедет, и предупредил: до него никто не должен входить в церковь.

– Никогда не знаешь, на кого наткнёшься. У меня, правда, есть дубинка, но на всякий случай пусть и Уитлейс прихватит что-нибудь, хоть палку…

Мисс Мэнсис, когда шла через пустую старую кухню, намеренно оставив свет в холле, от всей души надеялась, что в церкви действительно кто-то есть, пусть даже и воришки. Ведь если и этот ночной её звонок полисмену окажется ложной тревогой, она умрёт от стыда.

Колокол зазвонил снова, и это почему-то успокоило мисс Мэнсис.

Все ждали констебля Памфрита возле крытого прохода на кладбище. Уитлейс оделся и вооружился черенком от метлы. В церкви точно кто-то был, потому что во всех окнах горел свет, но даже он казался тусклым в сиянии луны.

– Вы уверены, что случайно не забыли выключить свет? – с тревогой спросила у Китти мисс Мэнсис.

– Так я его и не включала… а когда запирала церковь, было ещё светло. А как насчёт колокола? Вот он опять звонит…

– Но уже не так громко, – заметила мисс Мэнсис и объяснила: – Колокол может какое-то время раскачиваться сам.

– Это точно, – подтвердил Уитлейс.

В это время подъехал констебль и, прислонив велосипед к стене, сказал:

– Похоже, все в сборе? Вы, как я вижу, вооружились, Уитлейс? Это хорошо: нам с вами лучше пойти вперёд…

Мужчины направились к церкви, а Китти Уитлейс опустила руку в карман, чтобы проверить, на месте ли ключ. Лунная дорожка освещала половину крыльца, и ей показалось, что в двери уже торчит ключ. Она обратила на это внимание Памфрита и показала свой ключ. Констебль кивнул, осторожно коснулся ключа, торчащего в замке, но дверь оказалась незапертой и со своим обычным скрежетом открылась. Все вошли следом за Памфритом внутрь, и в этот момент колокол опять зазвонил, но на этот раз ещё тише, как будто умирал.