Пока созванные в крыло света эррисары с милордами совещались, решая, принимать условия демонов или нет, у постели сына дежурила Ванда. Ну и госпожа Грэй с Персивалем тоже. Хотя старшей леди Лиам это не очень нравилось, подпускать к раненому воспылавшую большой любовью Камелию она хотела еще меньше. Тем более что Регина оказалась в похожей ситуации, потеряв дочь. К тому же важную роль сыграло ее участие в спасении Варга. Ну и последнее – ее признал песец, что окончательно убедило Ванду в лояльности добровольной помощницы.

Естественно, за погруженным в сон мужчиной ухаживали и профессиональные сиделки тоже, но мать или леди Грэй все равно находились поблизости, стойко держа оборону от назойливых рыжих. Также Дьяр, Ингольв и Эннарин заходили проведать, как себя чувствует их брат и друг, но, постояв несколько минут и полюбовавшись на световой кокон, сквозь нити которого был виден силуэт идущего на поправку больного, уходили.

– Прекрас-с-сно, – покачав головой, сказал Варг. – Вот их ко мне для начала и пригласи.

– Дьяра, Ингольва и Эннарин? – поднявшись с постели, чтобы выполнить распоряжение, повторила собеседница.

– Да. Но так, чтобы по отдельности. Либо брат, либо друзья.

– А отца с матерью? Они же волнуются за тебя.

– Позже!

Регина кивнула и направилась к двери, звеня связкой ключей.

Заперли… как какого-то преступника или буйного душевнобольного. Приковали к привинченной к полу кровати, приставили надсмотрщиков, притворяющихся сочувствующими. И это те, кому он всегда верил и за кого готов был отдать жизнь. Устранили эррисара как помеху, чтобы отвернуться от его супруги, отдав девочку на растерзание мохнатым тварям. Родня, друзья… все. Только сердце отказывалось верить словам той, кто не раз предавал, хоть разум и твердил, что все логично.

– Ну что, Персик, врет наша добровольная союзница или нет? – спросил он сидящего на тумбочке песца, на что тот неопределенно махнул хвостом и, положив на передние лапки мордочку, тихо заскулил. – Не врет, но подает информацию в выгодном для себя свете? – Воплощенный дух встрепенулся, приподнялся и уверенно кивнул. – Кто бы сомневался, – горько усмехнулся бывший эррисар. – Не переживай, малыш, – сказал тихо, – вернем мы твою хозяйку. А потом вместе с ней наведем в крыле порядок.

[14]

– То есть он не чудище мохнатое, а завидный жених? – спросила я, выслушав от Клотильды целый поток рассуждений о достоинствах огненного эррисара, в чьем замке нас разместили, выделив лучшие комнаты женского крыла.

Вряд ли это понравилось гаремным девицам, но возразить хозяину они не посмели, однако на нас поглядывали косо, особенно на обчистившую их Тиль. Только ее это мало беспокоило. Она и сама на них смотрела отнюдь недоброжелательно, в отличие от тех наложниц, с которыми познакомилась на конкурсе. И, судя по изменившемуся отношению леди Андервуд к нашему похитителю, я начала подозревать, что виной тому банальная ревность. Даже мысленно позлорадствовала, ведь теперь эта рассудительная особа попала в ситуацию, отчасти созвучную с моей, когда небезразличный мужчина окружен сонмом готовых на все поклонниц. Одно смущало – объект для внезапных симпатий подруга выбрала очень уж странный. И я невольно начала подозревать, что это не чувства вовсе и даже не расчет, а зависимость пленницы от своего похитителя, выраженная в защитно-бессознательной тяге к нему.

Впрочем, во многом Тиль была права. На своей территории милорд Закария Гримм действительно отнесся к нам по-человечески. Прокатил после несостоявшегося выкупа на четырехместной платформе по городу с необычным названием Йой[15], рассказал многое о своем мире, свозил к башне мрачного замка, в подземельях которого двести лет назад якобы заперся Лучезарный повелитель Изнанки, которую здесь называли Шеассом. Да и просто создал нам условия, достойные желанных гостей, а не запер в подвале или не превратил в наложниц, как угрожал. С Алисой он и вовсе нянчился, будто отец с дочкой. Таскал ее на плече, выслушивал забавные детские вопросы и совершенно серьезно на них отвечал. Наблюдая за ними, сложно было представить, что именно этот лохматый «мишка» – причина всех наших бед.

– Почему бы и нет? Он богатый, обходительный, сильный, при власти, а главное – холостой, – сказала компаньонка, сидя на моей кровати и расчесывая по сотому разу и без того гладкие волосы. После насыщенного вечера она пришла ко мне поболтать перед сном. И последние полчаса именно этим и занималась, не забывая совмещать приятное с полезным, то есть наводить красоту.

– Ну да, ну да, – покивала я. – А излишнюю волосатость можно и сбрить, я помню. Мужчина должен быть чуть симпатичнее обезьяны. В нашем случае – волкоголовой обезьяны, но это мелочи.

– Зря иронизируешь. – Голос подруги звучал спокойно, а гребень плавно скользил по золотистого оттенка прядям. – Сама посуди, если у меня получится заарканить красноглазого мохнатика, это принесет выгоду всем! Став женой, я уговорю его заключить перемирие между Алин-тирао и Шеассом. Затем организуем посольства тут и там, начнем устраивать светские приемы для иномирцев и прочее. Ну а когда демоны перестанут казаться нашим магам врагами, попробуем общими усилиями разбудить их повелителя с помощью волшебных часов, не отдавая при этом артефакты в лапы «оборотней». Глядишь, и получится снять проклятие. А заодно и наладить выгодные дипломатические отношения с благодарной за спасение цивилизацией. Смотри, какие тут платформы! Алин-тирао такие точно не помешают. Достали уже запряженные лошадьми экипажи, в которых неудобно и долго добираться до цели. Это вам, магам Триалина, легко со своими воплощенными духами, а остальной народ страдает.

– Угу. – Я снова качнула головой, слушая ее с обреченной полуулыбкой, ибо так или иначе все рассуждения Клотильды сходились к уже высказанной ранее идее – править миром.

На этот раз она шагнула в своих фантазиях дальше: начала планировать это самое правление. Впрочем, с нее станется осуществить задумку. И что тогда? Вдруг и правда получится перевернуть страницу давней вражды, и два в общем-то похожих народа по-новому познакомятся друг с другом? При таком раскладе мы с девочками смогли бы вернуться домой. И нас там не считали бы шпионками ужасных чудищ, потому что не такие уж эти демоны и жуткие при более тщательном рассмотрении. Но где гарантия, что мы с блондинкой не ошибаемся, и на самом деле цель милорда Гримма и его соратников – не избавление от уродующих внешность чар, а уничтожение нашего мира? Вдруг все, что он поведал, – правдоподобная ложь, призванная усыпить бдительность и пробудить жалость к несчастным чудищам?

Задумавшись об этом, я начала прокручивать в голове информацию, полученную от «оборотня» во время экскурсии по Йойю. От рассказа, который Закари поведал Гидеону в снежном крыле, новая версия все же отличалась. Она дополнилась названиями, обросла деталями и окрасилась эмоциональными характеристиками, которые огненный эррисар раздавал направо и налево всему, что упоминал. Шеасс медленно загибался от наложенного пару веков назад ее повелителем проклятия, превращающего магов мужчин после совершеннолетия в оборотней, не способных принимать человеческий облик. А артефакты, призванные пробудить могущественного мерзавца, так жестоко поступившего со своими подданными, не желали отдавать демонам стражи Триалина. Это же Гримм, будучи пленником снежного крыла, пытался втолковать и Гидеону, ведущему с ним переговоры. Однако ничего не добился и, несмотря на побег и попытку захвата вожделенных часов, остался, как говорится, с носом.