– Прошу вас, не называйте меня леди Латимер! Не то я чувствую себя ужасно старой! Зовите меня просто Кэт… а я буду звать вас… а я ведь и не знаю вашего имени! – весело рассмеялась леди Латимер.

– Морган.

– Морган! Какое необычное имя! Я всегда считала, что вокруг слишком много всяческих Энн, Мэри и Кэтрин. Но Кэтрин все равно превращаются в Кейт или Кэт. Меня, например, всегда называли именно так, вплоть до замужества. Не слишком романтично, впрочем, я и сама не слишком романтична.

Была Кэт романтична или не была, Морган чувствовала себя удивительно спокойно рядом с ней.

– Вы давно замужем за лордом Латимером?

– Семь лет. Первый раз я вышла замуж в шестнадцать за лорда Бароу, человека необычайно доброго, но преклонных лет, и он вскоре скончался. Лорд Латимер тоже добр. Думаю, он лучший мужчина на свете.

– А у вас есть дети? – вновь вступила в разговор Мэри.

Кэт подняла глаза от рукоделия, которым занялась было, и печально улыбнулась:

– Нет. У меня никогда не было детей.

Наступило неловкое молчание. Кэт, чтобы разрядить обстановку, поспешила сказать:

– Я не в обиде за ваш вопрос, Мэри. Просто Господь не послал мне детей. Поэтому я так хотела понянчить вашего, Морган. Ну да ладно, посмотрите лучше, какая прелестная вышивка. Обратите внимание на цвет волос прекрасной Розамунды.

Морган с энтузиазмом принялась обсуждать детали, разговор перешел на бытовые мелочи. Вскоре гости почувствовали усталость. Морган поблагодарила хозяйку за заботу, но та лишь улыбнулась.

– У вас есть возможность отплатить мне, – похлопала она Морган по плечу. – Мне хотелось бы понянчиться с вашим очаровательным сынишкой, пока вы не уехали.

Утомленные путники прибыли в Гринвич после полудня второго мая. Когда они подъезжали ко дворцу, Морган обратила внимание на слуг, спускавших знамена после вчерашнего рыцарского турнира и убиравших мусор после майских торжеств.

Заметив это, Мэри Перси не удержалась и проворчала, что они вполне могли бы успеть на представление, если бы выехали на день или два раньше.

– Мы уже это обсуждали, – сухо заметил Перси. Они с графиней редко разговаривали друг с другом, и хотя Морган устала от ее непрерывной болтовни, она понимала, что бедняжке просто не хватает общения.

Но атмосфера в Гринвиче мало напоминала праздничную: дворец, казалось, обезлюдел. Куда-то подевались многочисленные пажи, гвардейцы, собаки, наконец, прежде толкавшиеся у входа. В дворцовых коридорах было пусто. Одинокий гвардеец проводил Синклеров и Перси в отведенные им покои на втором этаже.

– Что-то здесь не так, – заявила Морган после того, как за ними закрылась дверь, а Агнес и Полли унесли Робби в соседнюю комнату. – Погода прекрасная, а в саду ни души.

– Возможно, все отдыхают после вчерашнего веселья, – сказал Джеймс.

– Мне все-таки не по себе, – сказала Морган, высунувшись в окно. – Джеймс, взгляни! Королевская баржа отплывает!

Джеймс подошел к Морган, и в этот момент кто-то постучал. Джеймс не успел ответить, как дверь распахнулась, и в комнату буквально влетели Том и Нед Сеймуры.

Пока Нед пожимал руку Джеймсу, Том заключил Морган в объятия. Оба Сеймура казались несколько напряженными и взволнованными.

– Что происходит, Том? – нетерпеливо спросила Морган, когда с приветствиями было покончено. – Где все?

Но вместо Тома ответил Нед:

– Сегодня произошло трагическое событие. Вы видели, как отплывала королевская баржа? – Морган и Джеймс одновременно кивнули, а Нед продолжал сухо и сдержанно: – Это Анну Болейн повезли в Тауэр. Она арестована по обвинению в государственной измене.

Морган испуганно прижала ладонь к губам; Джеймс и тот был ошарашен этой новостью.

– В измене? – воскликнул он. – Как королева может быть обвинена в государственной измене?

Том сосредоточенно рассматривал золотое шитье на своем камзоле; Нед нервно облизнул губы, устремив глаза в потолок, затем осторожно глянул на Джеймса и Морган:

– За нарушение супружеской верности. Она состояла в связи с пятью мужчинами.

– С пятью? – возопила Морган. – С кем именно?

Нед проговорил как заведенный:

– Марк Смитон уже сознался в своем преступлении вашему дяде, Томасу Кромвелю. Остальные – Уилл Бриртон, Френсис Уэстон и Гарри Норрис.

– Господи Иисусе! – выдохнула Морган и ухватилась за Джеймса, не в силах устоять на ногах. Смитон – сын плотника, превосходный музыкант, но едва ли на него обратила бы внимание Анна. Что до Бриртона, Уэстона и Норриса – они все благородные люди, особенно Норрис. – Погодите-ка, – произнесла Морган. – Вы сказали пять, а назвали лишь четверых. Кто же еще?

Нед переступил с ноги на ногу, тяжело вздохнул и наконец проговорил:

– Четыре обвинения в супружеской измене. И еще одно – в кровосмесительной связи Анны с ее братом Джорджем.

Последнее было настолько нелепым и невероятным, что Морган едва не расхохоталась. Несомненно, Анна и Джордж были близки друг с другом, но это были отношения брата и сестры. Они любили и поддерживали друг друга, у них были общие интересы и увлечения. Обвинение было просто абсурдно. Наверняка, как и все остальные.

– Пресвятая Богородица! – гневно воскликнула Морган. – Да скорее можно поверить в вашу связь с Джейн, чем в роман Анны с Джорджем.

К удивлению Морган, Нед вздрогнул при упоминании сестры.

– А как, интересно, удалось получить признание у Марка Смитона?

– Пожалуйста, Морган, – сказал Том, наконец повернувшись к ней. – Это не важно. Важно лишь то, что он сознался и назвал остальных.

Но Морган слишком хорошо знала, как ее дядюшка получает необходимую информацию. Лицо Шона мелькнуло перед ее внутренним взором, и, если бы Томас Кромвель сейчас каким-то чудом оказался здесь, она разорвала бы его на куски.

– Его пытали! Ты это прекрасно знаешь, и я тоже! – Морган кричала так, что Джеймс вынужден был утихомирить ее.

– Придержи язык! Это слишком серьезная и опасная тема. Прошу простить графиню, джентльмены, ее утомило путешествие.

– Оно не повлияло на мой разум, – злобно фыркнула Морган. Но падение Анны ужаснуло ее. Анна Болейн, которая властвовала над самыми могущественными мужчинами в Англии, которая сама устраивала собственную жизнь, теперь направляется в Тауэр навстречу судьбе, и одному Господу известно, что ждет ее впереди. Если Анне не удалось совладать со своими противниками, то что говорить о жалких попытках простых смертных вроде Морган?

Нед о чем-то беседовал с Джеймсом, но Морган не прислушивалась. Вероятно, они говорили о Перси, так как его имя прозвучало несколько раз. Затем оба вышли из комнаты, а Том мрачно повернулся к Морган: