Если бы блондинка проговорилась, сообщила что-либо полезное в этом отношении, то тем самым она могла бы серьезно облегчить жизнь человеку, о существовании которого она даже не подозревает. Знай Мокрушин в точности, где и когда должен нарисоваться Манхейм, он мог бы уже сейчас отцепить Марго от ее «розовой» подружки, а сам отбыть в некую точку X, где ко времени Ч не спеша и скрупулезно завершил бы все необходимые приготовления.

Но Эльза Бартельс, хотя гостивший у нее ковбой интересовался планами ее патрона, не прокололась.

Сидеть на лавочке дольше не было никакого смысла: мимо скверика только что проехали два джипа, впереди ехал американец, в машину которого подсела блондинка, а за ними в корме держался джип, за рулем которого находилась неизменная компаньонка Бартельс, поразившая даже верзилу Майкла своим внушительным телосложением. Попытаться проследить за ними? Но он и без того знает, куда они проложили курс на ночь глядя... В саму же резиденцию Горана Златковича соваться ему опасно: особняк охраняют местные аборигены, такой же звероватый люд, что и чеченцы, и если он как-то обнаружит себя, допустит какой-нибудь «прокол», то не только подвергнет опасности собственную жизнь — это-то ладно, не в первый раз, — но еще и может вспугнуть всю эту публику, заставит всех их, включая самого Манхейма, заподозрить неладное и, как следствие, предпринять какие-то дополнительные меры предосторожности.

Поэтому он решил покане дергаться. Выбросив в урну пустую тару, он сунул «компакт» в поясной чехол и двинул в сторону ближайшего бара.

Времени было уже половина десятого вечера. Быстро, как это бывает только на югах, стемнело, но на набережной и в центре города из-за многочисленных сияющих вывесок и свисавших гроздьями отовсюду электрических гирлянд было светло как днем. Рейндж занял свободный столик и, получив заказанные им рюмку бренди и чашечку кофе по-турецки, погрузился на какое-то время в глубокие размышления.

Ранее он относился к «Белому братству» с изрядной долей скепсиса. Он даже полагал, что аналитики Совбеза, долгое время занимавшиеся этой темой, основываясь лишь на отрывочных докладах разведисточников СВР и ГРУ, а также на неких сведениях, почерпнутых из открытых источников, тех же западных СМИ, в данном случае изрядно перемудрили, сделав из мухи слона.

И что никакой «сверхорганизации» не существует, а есть лишь некое аморфное объединение людей, связанных нитями общей «коммерции» и делающих свой бизнес большей частью в «тени», при попустительстве или даже с молчаливого одобрения властей и при тайной поддержке «ястребов» в генеральских погонах и мощных западных спецслужб.

Теперь, когда ему открылась часть замыслов этой публики и когда он способен, в сопоставлении с уже известной ему информацией, по-новому взглянуть на всю ситуацию в целом, от его скепсиса не осталось и малейшего следа.

Неудивительно, что Манхейм и его окружение, наделенные большими возможностями и разветвленными международными связями и являющиеся, в сущности, инструментом в крупной геополитической игре — американец сам привел удачное сравнение с «кочергой», при помощи которой некто намеревается переворошить вечно тлеющие угли конфликта на российском Северном Кавказе, — попались в поле зрения «группы Мерлон» и приданного ей для решения специальных задач секретного подразделения П-ЗР.

Налицо попытки создать некую схему, некую тайную, но хорошо организованную структуру, с цепочкой исполнителей, с продуманными до мелочей маршрутами и способами поставок, с обильным, но анонимным финансированием всего «проекта», целью которого является «балканизация» Кавказа, превращение этого и без того взрывоопасного региона в зону кровопролитных войн и конфликтов, что может стать веским поводом для появления там «миротворцев» из НАТО и для последующего развертывания там «на вечные времена» американских баз, аналогичных той же супербазе «Бондстил» на Балканах.

Если ничего не предпринимать в этой связи, если пустить все на самотек или попытаться нейтрализовать проявившиеся уже угрозы при помощи одних лишь дипломатических демаршей, то можно не сомневаться, что уже этой осенью через границы с Грузией и через Дагестан в Чечню полным потоком пойдет оружие, разбитые или малость недобитые банды найдут пополнение в лице сотен профессионально подготовленных наемников, с появлением переносных зенитных комплексов появится возможность нанести тяжелые потери российской авиации — а следовательно, война на Кавказе вспыхнет с новой силой.

Для того чтобы данная подрывная «схема» не смогла в будущем сколь-нибудь продуктивно работать, следует уже на начальном этапе вырвать из нее какой-нибудь ключевой фрагмент, а еще лучше напрочь разрушить сразу несколько составляющих ее элементов. Вот об этом, собственно, они и разговаривали на пару с Шуваловым, когда тот специально навещал его в Лимасоле.

Эрих фон Манхейм... Именно эта важная персона, занимавшая некогда один из высоких постов в германском бундесвере, а нынче одна из влиятельнейших фигур, посредничающих на мировом «оружейном рынке», является ключевым элементом всей нарождающейся на глазах пресловутой «схемы», самым важным ее звеном, завязанным на анонимные финансовые источники.

Что же касается Эльзы Бартельс, в которой как-то уживаются железная хватка «бизнес-леди» и склонность к однополой любви, что для «корректного» Запада в общем-то не является криминалом, то, как и прежде, она является самым перспективным объектом для наблюдения — подслушанный Мокрушиным фрагмент ее беседы с Майклом еще больше укрепил его в этом мнении.

* * *

Плавный ход его мыслей был нарушен появлением еще одного персонажа, о котором в последнее время он думал тоже довольно много, хотя и в ином ракурсе, нежели о Манхейме, Бартельс и К°.

По мощенной брусчаткой площади, часть которой занимали столики летнего кафе, неторопливо проследовала Марго — она шла в сторону набережной. Как ни странно, одета она была в это позднее уже время в коротенький пляжный сарафанчик с открытыми плечами, а через плечо на ремне у нее была переброшена небольшая сумка с какой-то поклажей. И хотя она прошла в каком-нибудь метре от столика, где в гордом одиночестве восседал «старший брат» — правильнее сказать, скучал за рюмкой бренди, — в его сторону даже не повернула головы.

Судя по тому, что от ее обычной горделивой осанки не осталось и следа, по ее опущенной голове и пустому, застывшему взгляду, девушка явно находилась в угнетенном состоянии духа.

Мокрушин сунул под кофейное блюдце сложенную пополам купюру, забросил в рот сразу несколько мятных лепешек — «свежее дыхание облегчает понимание», — после чего отправился вслед за невесть куда бредущей агентессой.

Некоторое время он неторопливо шел за ней, всего шагах в двадцати, но не сближаясь. В принципе он догадывался, что сейчас с ней происходит. Он не раз видел воочию, как ломаются люди, как они вдруг обмякают, теряют внутренний стержень, он видел, как плачут здоровенные мужики и как в минуты тяжкой депрессии мечется чья-нибудь угнетенная душа.

Марго до сих пор держалась превосходно, тонко и грамотно ведя свое «соло». Но она вот уже вторую неделю кряду находится под повышенным напряжением, под тяжким «прессом» — взять хотя бы то обстоятельство, что ей, натуралке, все эти дни приходилось существовать в шкуре служительницы «розового» культа.