– А вы не боитесь? – ехидно поинтересовался Кондратьев.

– Чего? – не понял Виктор Викентьевич.

– Меня. – Александр лукаво глянул на Еременко. – Вы мне отдадите деньги, а я вас возьму и не отпущу. Или того хуже – убью, а тело – в пропасть.

– Не боюсь, – беззаботно откликнулся Виктор Викентьевич. – Хотя перспектива не самая радужная. А не боюсь потому, что меня все равно будут искать до тех пор, пока не найдут. А когда найдут тело – тебя вычислят моментально. Это раз. А во-вторых, я чувствую людей, их душу. – Виктор Викентьевич глянул на Александра со всей возможной теплотой. – Ты не из тех людей, которые не держат слово. У тебя есть душа. И твоя душа – прекрасна…

Володька летел по снежному панцирю острова, совершенно не щадя трофейный снегоход. Машина подпрыгивала на неровностях, то и дело отрываясь от земли и пролетая над поверхностью добрый десяток метров. Видимость была хорошая, и провалиться в случайный разлом он не боялся. Торопиться его заставляли другие причины.

Первая – это американцы. Конечно, он лишил их еще одного транспортного средства. И теперь на два снегохода было шестеро коммандос, но они могли оставить четверых людей в условном месте и пуститься за Локисом-Еременко вдвоем на двух машинах. Тем более что америкосам кровь из носу нужен был именно русский пассажир. Кроме того, они прекрасно знали, что у Еременко не было никакого оружия, а значит, он не мог оказать даже подобия сопротивления. Поэтому коммандос мало чем рисковали, отправляя в погоню два снегохода. По идее они могли справиться и одной машиной. До поры до времени такой расклад вполне устраивал Владимира, но американцы были не столь далеко, как ему хотелось бы, и поэтому надо было гнать во весь опор.

Вторая причина, она же самая главная, – это то, что он по времени не успевал на место встречи с Кондратьевым. Друг, конечно, подождет до последнего, и даже сверх того – уж Башку Володька знал хорошо, – но не сможет же он дожидаться целую вечность? Тем более что Локис, как старший по званию и теперь ответственный за ход операции, сам приказал Кондратьеву не дожидаться его, а двигать на базу или в ближайший поселок и попытаться во что бы то ни стало связаться с Москвой.

То, что Сашка может уйти, не дождавшись его, Володьку мало беспокоило. Кондратьев боец опытный и в обиду себя не даст ни при каких обстоятельствах. Гораздо больше Локиса беспокоил другой вопрос: сможет ли его сослуживец выбраться с Гренландии? Да еще вместе с пленником. Плана эвакуации он не знал, да и сам Локис знал его приблизительно. Вначале капитан Коноваленко не посчитал нужным знакомить своих подчиненных со всеми деталями операции по их эвакуации с Гренландии и прикрытию отхода. А потом у Олега Петровича уже просто физически не было ни времени, ни возможности. Сашка же вообще не знал про такой план.

А исход всей операции сейчас, в общем-то, зависел от него, от Кондратьева. Пленник находился под его охраной и опекой. Сможет ли молодой спецназовец, впервые участвующий в подобной операции, достойно ее завершить? В этом Локис сильно сомневался. Башка еще не знал многих хитростей и тонкостей службы, характерных для российских подразделений элитного спецназа парашютистов. Ведь одно дело хорошо стрелять, бегать, десантироваться в любых погодных условиях, уметь разминировать и обращаться с любым видом стрелкового оружия и техники. И совсем другое – уметь общаться жестами, взглядами, просчитывать то, что может и должен сделать не только противник, но и свой брат-спецназовец. Такой тонкой наукой Кондратьев еще не владел и мог по этой своей неопытности случайно завалить всю операцию, которая так успешно подходила уже к завершающей фазе…

Именно поэтому Володька и гнал свой снегоход, не жалея ни себя, ни машину. И все равно он опаздывал, пусть и ненамного. Каково же было его удивление, когда в условленном месте не оказалось не только Кондратьева с их общей добычей, но и даже малейшего намека на то, что они здесь вообще были.

– Ничего не понимаю, – озадаченно пробормотал себе под нос Володя, тщательно изучая все подходы к месту встречи, – они что, специально законспирировались? Да вряд ли. – Локис тихо разговаривал сам с собой, словно общался с невидимым оппонентом. Так легче было рассуждать, складывая мысли в логическую цепочку. – Даже если они намеренно заметали следы, не могли же они уничтожить их на расстоянии километра? А тут – ни следов привала, полозьев от аэросаней тоже нет, ни капель масла или бензина. И, что самое главное, снег-то нетронутый! Пушистый! Как выпал, так и лежит… – Володя присел на корточки, рассматривая наметенные сугробы. – Не-е-ет, намеренно такое не создашь, – окончательно уверился он, поняв, что ни его друга, ни пленника, ни аэросаней здесь не было и в помине.

– А куда же они могли подеваться? – снова начал озадаченно бормотать Володя. – Американцы их взять не могли – они все гонялись за Еременко, то бишь за мной. Конечно, может быть, есть и вторая группа коммандос, но это очень маловероятная возможность. Зачем, если они уже висели на хвосте у якобы Еременко? Тут что-то другое…

Володя снова походил вокруг единственного на всем видимом пространстве укрытия, тщательно осматривая каждый сантиметр, но никакой зацепки так и не нашел. Были еще варианты с медведем, но такие шатуны, какого они встретили недавно, – летом в этих краях большая редкость. Жратвы хватает. Того мишку Локис подстрелил, так что вряд ли он способен нападать. А предположить, что тут ходит целая орава зверюг-людоедов, было сложно. Это чересчур.

Кондратьев мог, конечно, и заблудиться, но этот вариант тоже маловероятный.

Оставался единственный вариант – поломка. Простреленные во многих местах аэросани могли в любой момент накрыться медным тазом. Но в этом случае они должны были бы уже добраться сюда. Есть лыжи, да и от места пленения до этого укрытия было километра три, не больше. Можно было дочапать и пешком, без лыж. А на всей этой открытой местности даже в бинокли никого не было видно. Американская база – вот она, рукой подать. А поблизости – пусто, хотя с оптикой можно было просматривать пространство километра на два.

– Сейчас, сейчас. – Виктор Викентьевич нервно оборвал нетерпеливого Кондратьева. – Не торопись. Это же не камера хранения. Запомнил или записал четыре цифры – и порядок. Тогда снег сильный шел, – напомнил он, – самолет был. А сейчас нет ни того, ни другого. – Виктор Викентьевич то и дело менял место дислокации и вращал головой, пытаясь распознать и совместить с реальным рельефом местности запечатленную в мозгу картинку. – Ты же не хочешь, как бестолковый кладоискатель, ковырять все скалы подряд?

– Не хочу, – согласно кивнул Кондратьев, – но и особенно размусоливать у нас нет времени. Людей уже эвакуировали, погода хорошая, того и гляди нагрянут всякие технари да специалисты, чтобы докопаться до причин катастрофы, – пояснил свою спешку Александр, – а тогда нам с тобой, уважаемый Виктор Викентьевич, будет не до поисков. Как бы нас самих тогда не взяли за задницу. Поэтому надо ковать железо, не отходя от кассы. Ищите, Виктор Викентьевич, ищите, – подбодрил он новоявленного мультимиллионера. – Я свою часть договора выполнил: вы без кляпа, руки у вас свободны, аэросани – вот они, готовы к путешествию в рай. Все на мази, – весело произнес Александр, – теперь осталось только, чтобы вы выполнили свою часть обязательств.